"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

приказах. Их было много... Некоторые офицеры из президиума недоуменно
смотрели на Пучкова...
Громов смекнул, что упускать момент нельзя, и рассказал о своем
недовольстве Пучковым, о своей жалобе, намекая, что техник-лейтенант решил
сейчас отыграться на нем.
- По-моему, все ясно? - вопросительно сказал комендант, обращаясь к
президиуму.
Громов тоже с надеждой что называется ел глазами начальство. И
казалось, он выйдет победителем, но одно побочное обстоятельство повернуло
ход собрания.
- А вы, Громов, смотрите не на нас, а в зал, на товарищей, - заметил
помполит по комсомолу. Но Громов, взглянув на презренных механиков, опять
подобострастно воззрился на своих покровителей.
- А когда он на комсомольцев-то смотрит? Да никогда, - не вытерпев,
бросил реплику Ершов, сидевший в первом ряду.
Комсомольцы поняли Ершова. По рядам пронесся шумок. Даже те, к кому
Громов никогда не бывал несправедливым, в глубине души испытывали к нему
неприязнь. Не то что взыскание, но даже и поощрение получать от Громова было
им неприятно.
- Вы хотели выступить? - подсказал Ершову помполит.
Ершов согласился и выложил все, что знал о Громове. С этого и пошло,
поднялся лес рук...
Дежурный по лагерю много раз звонил в рельс - подошло время вечерней
переклички, - а страсти на собрании еще не улеглись.
Комсомольцы сошлись на том, что давать Громову рекомендацию в партию
еще рано.
Когда они единодушно проголосовали, Громов зло взглянул на Пучкова,
Ершова и закрыл ладонями лицо, чтобы не видели его отчаяния.
Почти все уже разошлись из саманного сарая, а старшина все еще сидел,
отчаянно сжимая голову руками. Комендант училища и помполит подошли к нему.
Кое-кто из механиков, уже вышедших на воздух, вернулся, но комендант, еще
красный от волнения (он выступал два раза), прогнал их и закрыл дверь.
Пучкову, который уже успел позвонить из палатки в город, передали, что с
Громовым что-то случилось... Пучков вернулся и постучал в дверь клуба.
Комендант открыл дверь не сразу и, увидев Пучкова, воскликнул с жаром:
- Вос-пи-та-те-ли! Какой это был бы офицер!..
- В этом-то весь вопрос, - возразил Пучков.
По лицу Громова он понял, что у того на душе не горе, а лишь уязвленное
до отчаяния самолюбие, и покинул его без сожаления.
Всю ночь Громов не мог уснуть: лопнула последняя надежда стать
офицером. Ведь через год вступит в действие "возрастной барьер", и в училище
его не примут, и подойдет срок увольнения в запас.
Чем больше человек стремится к чему-либо, тем сильнее он переживает,
когда стремления не осуществляются. А Громов так стремился стать
военачальником! И казалось ему: умри мать или отец, он не горевал бы так...
Под подушкой у него лежали письма: отец, отвечая на вопросы сына,
сообщал, кто из друзей его детства служит и в каких званиях. Честолюбивый
отец, желая показать сыну достойный подражания пример, намеренно сообщал
Евгению только о тех товарищах, которые опередили его в званиях и
должностях. В последнее время прямо-таки досада и зависть к друзьям