"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

Беленький затронул его больную рану. Только Громов считал, что Игорь
остался на сверхсрочную потому, что потерял в жизни цель и перспективу. На
самом же деле это было не так. Он любил авиацию. Ему, как и Громову, тоже
хотелось стать профессиональным военным.
Сразу же после войны Игорь подал заявление в офицерское училище, но на
мандатной комиссии к нему отнеслись с недоверием из-за того, что он с
матерью оставался на оккупированной территории... Несолоно хлебавши Игорь
вернулся в свою часть. То же самое повторилось и год назад. Он не чувствовал
себя виноватым перед Родиной и тяжело переживал недоверие. Игорь знал, что
кандидаты в летные училища проходят еще более строгую мандатную комиссию,
чем он, пытавшийся поступить в техническое, и потому его так и подмывало
спросить у Ефима, как же ему удалось "проскочить". Но он не решался,
подозревая, что Ефим на вопрос в анкете - оставался ли на оккупированной
территории - ответил "нет!". Зная, что Ефим и при немцах вел себя, как
честный советский юноша, Игорь оправдывал такой шаг. Сейчас Беленький сам
начал разговор об этом, и Корнев спросил его:
- Фима, как ты сумел преодолеть препоны?
- Скрыл, - хмуро ответил он, сразу поняв, что Корнев имел в виду, и
оглянулся на дверь. - Мне тогда ничего другого не оставалось. А теперь это
стало известно... На днях один приятель сказал мне, что у Шагова об этом
докладная лежит. Кто-то в эскадрилье на тебя, Игорь, зуб имеет. Ну и меня
приплел, как твоего друга...

Зина подметала пол, когда вошел Беленький и пригласил Пучковых на
новоселье. Супруги обрадовались. И в самом деле, после веселого многолюдья
было неуютно и тягостно в этой пустой комнате, пахнущей землей, саманом и
краской.
Беленький жил через два дома. Оба его распахнутых окошка излучали
довольно яркий свет, слышались звуки радиолы и мужские и женские голоса.
- От и гарно, шо прийшли, - раздался ласковый, теплый голосок Лены. Она
шла со сковородой от плиты, которая, как старый пароход, дымила метрах в
двадцати позади дома. В этих местах кухни делали, как правило, под открытым
небом.
Лена ловко нырнула в невысокую дверь. Пока Пучков долго и
сосредоточенно вытирал ноги, Лена вернулась и, взяв его за руку, потянула к
двери.
- Проходьте, Сергунь, проходьте. Зинаида Павловна, просимо вас,
просимо.
Как поводырь, Лена втянула их за руки в комнату и остановилась на
пороге, не зная, где усадить. Среди гостей Пучков узнал Князева, Корнева и
Еремина. Для Пучкова и Зины Лена откинула валик дивана и принесла фибровый
чемодан. На беду, он раскрылся, на цементный пол посыпались книги, но в ту
же секунду они оказались опять в чемодане.
Не успели Пучковы присесть, как перед ними появилось на краю стола по
прибору, а на коленях - по миткалевому полотенцу. Разлили по первой рюмке. В
этот момент за простыней в углу заплакала спросонок Наташенька. Лена нырнула
за полог, что-то ласково зашептала, и дочурка перестала плакать.
Все ловко, легко и споро делала эта молодая украинка, бесшумно, будто
по воздуху, снуя по комнате. В движениях, в чертах лица ее было что-то
мягкое, плавное, округлое. И старшине Князеву нравилась Лена. Он дал себе