"В.И.Крыжановская(Рочестер). Мертвая петля " - читать интересную книгу автора

Прибывший был юноша лет девятнадцати, высокий и стройный, с густыми
белокурыми волосами и темно-карими глазами, казавшимися почти чёрными. В эту
минуту он был, по-видимому, чем-то взволнован и озабочен.
Расплатясь с извозчиком, он вошёл в обширную прихожую с колоннами и
стал подниматься по широкой лестнице, без ковра, украшенной двумя белыми
мраморными вазами, предназначавшимися для цветов или растений, но теперь
пустыми. На первой площадке лестницы стояло большое зеркало в роскошной, но
почерневшей от времени раме, а рядом бронзовая статуя женщины, державшей
лампу.
Паж поднялся во второй этаж и длинным коридором прошёл в просторную и
запущенную комнату, с двумя венецианскими окнами в сад. Мебель была
золочёная, крытая старым, выцветшим штофом; письменный стол и пузатая
шифоньерка, в стиле Людовика XVI, украшенные бронзой и медальонами, были
верхом изящества; потолок был расписной и лепной. Через открытую, красного
дерева дверь видна была спальня с большой постелью, драпированной голубым на
оранжевой шелковой подкладке штофом; стены были расписаны амурами и
гирляндами. Но всё это как-то завяло, выцвело, износилось и говорило о
минувшей роскоши и погибшем богатстве, которое теперь своими блестящими
обломками прикрывало всюду проглядывавшую нищету. Белесоватый полусвет
тёмного октябрьского дня только усиливал это мрачное и тоскливое
впечатление, рассеять которое не мог яркий огонь, пылавший в камине.
Юноша снял каску и шпагу, расстегнул мундир и, усталый, опустился в
кресло. Он так крепко задумался, что не заметил, как вошёл старый лакей и
поставил подле него на стол поднос с чаем, хлебом, маслом и сыром.
- Не угодно ли испить стаканчик горячего чайку? Погода нынче студёная.
Паж вздрогнул и выпрямился.
- А, это ты, Прокофий? Спасибо, старый друг, но чаю я не хочу. Скажи-ка
лучше, знаешь ли ты, что здесь творится... насчёт отца, - добавил он с
усилием. Старый слуга смутился.
- Болтают разное, - нерешительно, вполголоса ответил он.-Да я поверить
не могу, чтобы его сиятельство забыли, кто они...
Старик запнулся, увидав, что молодой князь закрыл лицо руками и тяжело
вздохнул.
Настало молчание, как вдруг отворилась дверь из коридора, и на пороге
далась молоденькая, лет восемнадцати, девушка, которую по сходству с пажем
можно было принять за его сестру.
Она была стройна и тонка, с дивным цветом лица и большими, чёрными, как
у газели, глазами; густые, золотисто-каштановые волосы, заплетённые в две
косы, падали ниже колен.
По-видимому, она тоже была в сильном волнении: щеки её пылали, и глазки
горели. Девушка бросилась к брату, схватила его за руку и заговорила,
торопливо задыхаясь:
- Арсений, если бы ты только знал, что мне сегодня сказали в
консерватории! Одна из учениц моего класса, Айзенберг, понятно еврейка,
объявила. что папа женится на её кузине. Я ответила, что она лжёт и что
никогда жидовка не будет княгиней Пронской, но тогда Китти Бахтина
подтвердила её слова и сказала, что в свете тоже все говорят про этот брак.
Я не могла от волнения кончить свой урок и тотчас же уехала домой; да и
теперь ещё вся дрожу... Какой позор!
Её душили слёзы и, опустясь в кресло, она судорожно зарыдала. - Ninon,