"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Квадратурин" - читать интересную книгу автора

ветра, Сутулин шел, то ныряя в тень, то окунаясь в светы фонарей. Вдруг
что-то тихо и нежно, сквозь грубые толчки ветра, коснулось локтя.
Обернулся. Под бьющими о черные края перьями знакомое, с задорно
прищуренными глазами лицо. И еле слышимо сквозь гудящий воздух:
- Да узнайте-ка же вы меня. Смотрит мимо. И поклонитесь. Вот так.
Легкая фигура, запрокинутая ветром, стоя на цепких и острых каблучках,
вся выражала неподчинение и готовность к борьбе.
Сутулин наклонился козырьком картуза книзу:
- Но ведь вы должны были уехать. И здесь? Значит, помешало что-то...
- Да - вот это.
И он почувствовал, как замшевый палец тронул ему грудь и тотчас же
назад, в муфту. Он отыскал под пляской черных перьев узкие зрачки, и
показалось, что еще взгляд, еще одно касание, удар по горячему виску, и то
отдумается, отвеется и отпадет. В то время она, близя лицо к лицу,
сказала:
- Пойдем к вам. Как тогда. Помнишь?
И тотчас все оборвалось.
- Ко мне нельзя.
Она отыскала отдернувшуюся руку и цепко держалась за нее замшевыми
пальцами.
- У меня... нехорошо,- ронял он в сторону, снова отдернув и руки и
зрачки.
- Вы хотите сказать: тесно. Боже, какой смешной. Чем теснее...- ветер
оторвал конец фразе. Сутулин не отвечал.- Или, может быть, вы не...
Дойдя до поворота, он оглянулся: женщина продолжала стоять, прижав
муфту к груди, как щит; узкие плечи ее свело зябью; ветер цинично трепал ей
юбку и задирал полы пальто. "Завтра. Все завтра. А сейчас..." И, частя
шаги, Сутулин решительно повернул назад.
"Именно сейчас: пока все спят. Собрать вещи (самое необходимое) и
уйти. Бежать. Дверь настежь, пусть и они. Почему одному мне? Пусть и они".
Действительно, квартира была сонной и темной. Пройдя по коридору -
прямо и направо, Сутулин решительно открыл дверь и, как всегда, хотел
повернуть выключатель, находившийся у входа, но тот, бессильно завертевшись
в пальцах, напомнил, что ток прерван. Это было досадным препятствием.
Делать нечего; порывшись в карманах, Сутулин отыскал коробку спичек: она
была почти пуста. Значит, три-четыре вспышки - и все. Надо экономить и свет
и время. Дойдя до вешалки, он чиркнул первый раз: свет пополз желтыми
радиусами сквозь черный воздух. Сутулин нарочно, преодолевая искушение,
сосредоточился на освещенном клочке стены и свесившихся с крючьев пиджаках
и френчах. Он знал, что там, за спиной, расползшееся черными углами
мертвое, оквадратуриненное пространство. Знал и не оглядывался. В левой
руке дотлевала спичка, правая сдергивала с крючьев и швыряла на пол.
Понадобилась еще вспышка; глядя в пол, он направился в тот угол,- если он
еще угол и если еще там, - куда, по его расчету, должна была сползти
кровать, но нечаянно огонек под дыханье,- и черная пустыня сомкнулась
вновь. Оставалась последняя спичка: он чиркнул ею раз и другой: огня не
получалось. Еще раз - и шуршащая головка ее, отвалившись, выскользнула из
пальцев. Тогда, повернувшись, боясь идти дальше вглубь, человек двинулся
назад к узлу, брошенному под крючьями. Но поворот был сделан, очевидно,
неточно. Он шел - шаг к шагу, шаг к шагу - с пальцами, протянутыми вперед,