"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Швы" - читать интересную книгу автора

XI. Мягкое и жесткое

Так мне и надо: сразу и напрочь. Размудрствовавшийся дурак. Второй
день сижу и отупеваю. Может быть, карандаш поможет; попробую распутать факт
вслед факту, строка к строке. Ошибка: я поторопился, прогнав призраки. Это
началось уже на следующее утро, с возвратом в город. Я ждал на том же месте
того же бульвара. Утренние часы прошли. Ее не было. Близился теплый
полдень. Не покидая нашей скамьи, я (помню эту мелочь точно) расстегнул
пальто и тут впервые заметил, что и в сознание мне крепко ею вшиты два
слова: "ждут", "прощайте".
"Случайность",- сказал я себе и решил быть терпеливее. Следующий день
- воскресенье. Нечего было и ждать. Проходя ранним утром по воскресным
улицам мимо окон, заколоченных досками, покрытых жалюзями и решетками, я
подумал, что это напоминает тот идеальный город, который столько раз я
старался себе представить, но все это уже не интересовало меня. Крохотное
металлическое Д, жесткая загадка, таимая им, было мне насущнее и нужней
всех проблем и миросозерцании. Еще день: и он не дал встречи. Я решил
действовать смелей. Пойти в "опытную читальню": там скажут, что с ней.
Больна или другое. Но о ком? Я мог назвать один инициал Д. И все же после
колебаний я отыскал дверь, окруженную квадратиками, и взялся за ее ручку.
Но тут дверные зеркальные грани внезапно показали мне меня: жалкий костяк в
свисающем с остриев плеч мятом и продырявленном демисезоне; под провалами
глаз клочья давно не стриженной бороды. Постояв минуту у порога, я тихо
пошел назад: до завтра, подожду еще день. Чтобы побороть волнение, я решил
доутомить себя до конца и, проделав длинную ломаную линию переулками, вышел
на 1-ю Мещанскую. Ее прямой разбег показался мне достаточно истощающим:
голову в плечи, руки в карманы - и шаги к шагам - прямо и прямо, вперед и
вперед. Светящийся циферблат Виндавского вокзала остановил меня. Мысль, от
цифр к цифрам, описала круг и еще треть круга: до встречи 16 часов.
Терпение. И через секунду произошла встреча. На извозчике мимо меня
проехали двое: мужчина и женщина. Женщина - она. Дрожки, описав подъездной
круг, остановились у ступенек вокзала. Я, вглядываясь, подходил сзади: да,
она. Двое, сдав вещи носильщику, торопливо поднялись по ступенькам. Я
вслед. И дальше это длилось, вероятно, минут пять - восемь. Странно, что за
это время, хотя фонари светили ярко, я не успел рассмотреть лица спутника.
Не знаю почему. Они прошли сквозь вокзальный зал и - скрылись на перроне.
Автоматически я подошел к зеленому ящику, и ящик столь же автоматически
проглотил щелью гривенник. С перронным билетом в руке я продолжал
механически шагать вслед. Вдоль черного асфальта - сцепленные ящики. На
ящиках: "Мягкий - жесткий" - "Жесткий - мягкий". Я видел их - они меня нет.
Это был один из примечательнейших случаев одиночества: одиночество вдвоем.
Они будто срослись глазами и вошли, плечо к плечу, в общий им, вчертивший
их в себя, не переступаемый ни для кого третьего круг. Я и не пробовал
переступить. Ударило медью о медь: раз (я); потом - раз и еще раз (они).
Лязгнули буфера, и поезд обнажил рельсы. Платформа опустела. Я прошел мимо
ряда унылых железных дыр для плевков и окурков. И через минуту снова шагал
- в карманы руки, в плечи голова - вдоль долгого прямого разбега Мещанской.

XII. Метафизика без бутерброда