"Сигизмунд Кржижановский. Четки" - читать интересную книгу автораСигизмунд КРЖИЖАНОВСКИЙ
ЧЁТКИ I Я всегда предпочитал прямые и ломаные линии городских улиц извиву и кружениям полевого просёлка. Даже пригородное подобие природы, с вялыми пыльными травами у обочин шоссе, с тонкостволыми чахлыми рощицами в дюжину берёзок, с лесом, где деревья вперемежку с пнями, а на лопастях папоротника налипь рваной бумаги, - пугает меня. Природа огромна, я - мал: ей со мною неинтересно. Мне с нею - тоже. В городе, среди придуманных нами площадей, кирпичных вертикалей, чугунных и каменных оград, - я, придумыватель мыслей и книг, кажусь себе как-то значительнее и нужнее, а здесь, в поле, подставленном под небо, я, тщетно пытающийся исшагать простор, затерянный и крохотный, кажусь себе осмеянным и обиженным. На природу с квадрата холста, из тисков рамы, с подклеенным снизу номерком, я ещё, скрепя сердце, согласен: тут я смотрю её. А там, в поле, небом прикрытом, она смотрит меня, вернее сквозь меня, в какие-то свои вечные дали, мне, тленному, с жизнью длиною в миг, чужие и невнятные. И в тот день (было прозрачное сентябрьское предвечерне) я вышел за шлагбаум не так, не просто, не прогулки ради, а за делом: мне нужно было одолжить у небополя на час-два чувство малости и затерянности. Одно место во среди стен. Делать было нечего. Я прошёл уже около версты от заставы. Глаз, привыкший кружить путаницами улиц и стен, ёрзать среди пестрот, втянувшийся в дробность и разорванность городского восприятия, тщетно искал деталей и мельков: зелень - синь, небо - земля - и всё. Поэтому понятна радость глаза, когда удалось-таки ему, обежав горизонт, сыскать в просторах поля - мелочь: человека. Человек возник как-то сразу и нежданно близко: он стоял в мятой траве, у края дороги, сосредоточенно шаря палкой по земле. Палка терпеливо перебирала и пригинала к земле травинку за травинкой. Человек (он был очень стар), наклонив и без того сутулую спину к земле, очевидно, искал что-то, оброненное в травы: свисшие с его носа очки недовольно круглились. Поравнявшись со стариком, я коснулся шляпы. - Не помочь ли вам? Старик не отвечал и ещё ниже пригнулся к травам, - и вдруг круглые стёкла очков, мелькнув чёрной оправой, прыгнули в траву. Старик растерянно ловил воздух руками, с таким видом, как если б вместе со стеклами уронил в траву и глаза. Быстро нагнувшись, я поднял за тонкий стальной заушник очки: - Вот видите, не надо брезгать помощью. Скажите, что вы потеряли? Старик долго протирал пыльные стекла: - Тут... в траве - la*. - Что? - Ну да, я уронил - ля-диез: с первой приписной линейки. И он опять принялся шарить в траве. Изумлённый, следя за движениями палки, я заметил: в зелёной путанице травинок что-то вдруг сверкнуло пучком |
|
|