"Сигизмунд Кржижановский. Хорошее море" - читать интересную книгу автора

бечёвок, с которых свешиваются жирные паламиды. На балконах одесских домов
повисли целые веера из нанизанных на шпагат рыбёшек. Ветер взмахивает их
хвостами над решётками перил. На тротуарах всюду просыпанная мелкая рыбья
чешуя. В магазинах, даже в кондитерской, острый запах рыбы и солёной воды. У
лавок, торгующих солью, длинные очереди. Грузовики то и дело сбрасывают
перед развёрстыми тёмными горлами рыбных подвалов новые и новые груды
ящиков, наполненных рыбой.
И вдруг, дня через три или четыре, всё это внезапно прекращается.
Грузовики идут порожняком, рыбья чешуйка выметена мётлами. В трамвае пахнет
пылью и человеческим потом. Фонтанский рынок пуст. Пуст и берег. И камни,
брошенные в море. И тот же самый худой длинноногий рыбак сидит на выступе
скалы, свистя в ритм прибою и почёсывая левой пяткой правую.
Впрочем, память о рыбьем наплыве исчезает не сразу. Помню, в тот год я
возвращался в Москву в душном жёстком вагоне. Рядом со мной в купе были:
двое чинных родителей, девочка лет пяти и толстая мутноглазая дама. Девочка,
вероятно, от скуки и жары, временами капризничала и кривила рот, собираясь
заплакать. Тогда родители её говорили: <Молчи, не то нахлопаю по женичке>. И
мать ребёнка, вежливо улыбнувшись, объясняла: <Мы её воспитываем без грубых
слов. Так, чтобы похожие, но другие>. Толстая мутноглазая дама тоже приняла
участие в отвлечении внимания ребёнка от слёзных тем. <Я вот знаю, как тебя
зовут>. - <Нет, не знаешь>. - <Знаю, Маша>. - <Нет, не Маша>. - <Тогда
Саша>. Девочка в изумлении открыла рот. Её имя было угадано. - <Ну, а меня
как зовут?> - продолжала допрашивать торжествующая толстая дама. Девочка
оглядела её узкими щелками глаз и отвечала очень серьёзно: <Паламида>.


V

Фонтанская почта.
- Вот телеграмма.
- Придётся подождать. Телеграфист вышел.
- Но мне спешно.
- Ну, это другое дело. Тогда поищите телеграфиста. Он здесь недалеко,
на пляже на Золотом берегу. Нос в веснушках, правое плечо ниже левого. Да вы
его сразу найдёте.
- Мне нужен конверт. И марка. Для заказного.
- Пройдите в лавочку. Через три дома. Там вам и марка и конверт. Только
на копейку дороже.
Тычу пером в чернильницу. Надо написать адрес. Но перо сломано,
чернильница пуста. Оглядываюсь по сторонам. Тогда из-за угла появляется
худой человек с небритой серой щетиной. Он кладёт передо мной ручку,
вынимает из кармана чернильницу и пододвигает листок промокательной бумаги.
Я, обмакивая перо, пишу, притискиваю промокательной бумагой и вручаю
гривенник. В воздухе носятся десятки мух. Окна, несмотря на жару, плотно
закрыты.


VI

Et ego in Arcadia fui. И я тоже был в Аркадии. Меня довёз туда трамвай