"Сигизмунд Кржижановский. Мишени наступают" - читать интересную книгу автора

Ведь вы же сами говорили об устрашающем действии людей-мишеней. Не уясняю, в
чём нерв вашей операции. Не годится. Отставить.
- Минуту терпения - и я обнажу нерв. Мишень, движущаяся на стрелка,
деморализует его. Но что такое та же мишень с тыльной стороны? Так,
несколько голых, кое-как сколоченных досок, лишённых всякого человеческого
обличия. Страшен человеку лишь человек. На всё остальное, живое и мёртвое,
нам свистать в оба кулака.
- Гм, пожалуй, ну, дальше, дальше.
- Дальше - просто, - заканчивал автор проекта, забросив ногу на ногу
и раскачивая лакированным носом сапога в такт словам, - открываем огонь с
тылу по пустым доскам - противник поворачивается лицом к дождю пуль;
отходим, не принимая боя и самого вида враждебных цепей, в то время как
заслон наш у заставы, в свою очередь, очутившись перед пустыми досками,
сыплет в них градом пуль. И так до полного истребления. Бить в спину, только
в спину и отступать перед лицом.
- Ага, понятно. Как вы находите, господа? - и председатель царапнул
ногтем по сукну стола.
- Принять.
И машина боя, разбуженная коротким рывком рычага, задвигала своими
ротами, батальонами, копытами коней, колёсами лёгких автокаров и стальным
гусеничным ползом тяжёлых танков.


Лейтенант Энде ещё накануне случайно расшиб колено. Проснувшись поутру и
увидев ползущие по окну капли дождя, он не без удовольствия ощутил лёгкую
боль в ноге. Встал, набросил халат и подошёл, чуть прихрамывая, к телефону.
Сонный голос батальонного врача (лейтенант служил в отдельном егерском)
обещал заехать, освидетельствовать и оформить. Энде, чтобы не покидать
второй раз тёплой постели, присел к столу и начал писать рапорт о болезни. В
это время в дверь постучали: на пороге стоял вестовой, торопливо доложивший,
что батальону приказано стать под ружьё и всем быть на местах.
Энде, оставив рапорт недописанным, оделся с помощью денщика; когда тот
натягивал на больную ногу сапог, лейтенант поморщился и выругался сквозь
зубы: чего им захотелось - стрелять по воробьям или сражаться с облаками?
Лейтенант ещё не успел дойти до казарм, как уже увидел голову батальона,
частым шагом во взводных колоннах движущегося на него. Примкнув к своей
роте, он зашагал вместе с другими, спрашивая на ходу, в чём дело? И кто
противник? Лица у солдат были весёлые: им, очевидно, нравилось, что ведущий
знает обо всём этом меньше их, ведомых.
- Не знаю. Говорят, против плоских каких-то.
- Нет, - послышался негромкий голос из рядов, - это расстрелянные
взбунтовались, господин лейтенант.
Энде подумал было: <Может быть, я дописал рапорт, лёг - и это мне
снится>. Но боль в ноге, с каждым шагом усиливающаяся, возрастала. Нет -
вот знакомый поворот на шоссе, вот под ногами зазвенел железом мост,
переброшенный через железнодорожную выемку, вот потянулись низкие дома
предместья, дальше огороды, а впереди виднеется и поле. Разговоры примолкли,
слышался только мерный шаг сотен ног. Энде с трудом удерживался в строю, на
правом фланге второй полуроты. Каждый шаг точно железной иглой впивался в
больное колено.