"Сигизмунд Кржижановский. Салыр-Гюль" - читать интересную книгу автора

фарфоровыми стаканцами. Впрочем, здесь надо говорить: фарфоровыми
телеграфными пиалами. И библейский стих: <да минет меня чаша сия> - здесь
тоже получает лексическое подновление: <да минет меня пиала сия>.
- Нет, это невыносимо, - говорит пассажир, сидящий на боковой
скамье, - опять пейзаж.
В руках у него тощая книжонка с бахромчатыми, прорванными пальцем
полями.
- Возмутительно. Следовало бы запретить вокзальным киоскам продавать
книжки с пейзажной начинкой!
- Почему?
- Очень просто. Когда человеку осточертеет пейзажирующая природа, он
берёт книгу, прячет глаза от принудительного ассортимента видов меж её
страниц - и вдруг и из книги, как из окна, пейзаж: ловушка. Здесь ничего. А
вот помню как-то на линии Батум - Тифлис. Всё время холмы, зубчатые башни,
Кура и опять холмы и на них башни и снова Кура. Раскрываю - самозащиты
ради - книгу, а оттуда: <Солнце освещало живописно раскинувшиеся холмы.
Лента реки, медлительно извиваясь меж...> Оставалось вышвырнуть книгу в окно
и попробовать заснуть: после двенадцати часов сна. Здесь, в Средней Азии,
много легче. Люблю эту дорогу. Вагонные рамы не лезут в картинные - и
никаких лендскэйпов.
- То есть как это никаких. А это?
- А так. Места под пейзаж сколько угодно. А пейзажа: хоть шаром
покати - и шар, без всяких иносказательностей, не наткнётся на холм и не
скатится в реку. Вот. Поднос для пейзажей гигантский, в горизонтовой кайме.
А на подносе ничего, кроме его поверхности. Ну, те три юрты не в счёт. В
этакой перспективе они и за кротовьи всхолмья сойдут. Эти не портят...
пейзажем. Хорошая дорога. Чуть отпуск, я всегда сюда - и качусь, как по
биллиарду.
- Ну, скоро вам, товарищ, придётся в лузу, - раздался внезапно голос
из-под потолка.
Человек, лежавший на полке для вещей, очевидно, ещё не вошёл в роль вещи
и раздельно бросал слово вслед слову вниз:
- Да, придётся вам или приобрести наглазники, или разрешить обеспокоить
ваше зрение.
- Почему это?
- Потому что мы здесь скоро начнём стройку пейзажа. Да, нового
географического пейзажа. Оросительная сеть, еле доходящая сейчас до
Кзыл-Орды, вскоре протянет свои петли к северу. По краям арыков, там, где
сейчас вот эта дарана, вода вытянет из земли иву, фисташки и тополь. Вот уж
вам и нечто вроде пейзажа. Устья Амударьи мы оторвём от Арала. На месте
гнилого болота станут города, а вокруг них прямоугольные поля хлопка и риса.
Куда мы пришьём устье, - спрашиваете вы? О, придётся проволочить его более
тысячи километров на запад. И пришьём мы его к Каспийскому морю. Что это
значит? А это значит, что садитесь - на пароход в Москве и поезжайте без
пересадок до предгорий Памира. По пути обеспечено многое множество пейзажей.
Вас, вероятно, не будет среди пассажиров.


БУФЕРНАЯ СЦЕПКА