"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

Глаза. Сквозь тончайшую, бело-прозрачную - или ярко-синюю - или
кроваво-алую - или молочно-желтую - кисею, как два драгоценных камня,
заботливо прикрытые торговцем от пыли сахарной бумагой.
Ткань все время была разной, а глаза - одни и те же. Топазы.
Эрфан так и не научил его разбираться в качестве камней, но различать
хотя бы внешне - этого добился. Итак, топазы.
Красивые глаза. Но для беспечной здешней публики - слишком
внимательные, слишком вдохновенные.
Джерард не выдержал, и пошел следом. И в тот самый момент, как он
сделал первый шаг в интересующем его направлении - Межмирье замолчало. Ушло,
закрылось. Так, это становится еще занимательнее.
Два хаотично движущихся существа в толпе себе подобных, если
присмотреться, играли в самую старинную игру на свете - в погоню. Метр за
метром преследуемый углублялся в средоточие запретных пьес, тайных торгов и
не менее тайных преступлений - катакомбы Силь-иль-Плены. Джерард не знал о
том, что здесь существуют такие подземелья. И очень удивился бы, узнав, что
его противник - не знаток и не завсегдатай подобных мест. Но Джерард часто
спотыкался, теряясь во тьме. А догоняемый им - нет. Только изредка Джерард
слышал или смех, или ощущал мимолетное касание горячих пальцев.
Глаза, теперь почти не теряемые им из виду, в темноте беспокойно
мерцали каким-то внутренним огнем. Черт, да он ведь видит в этой кромешной
липкой затхлости. Не осталось сомнений в инородности гостя. Только Иноходец
не собирался с почестями провожать того в его мир. Нет, и без почестей тоже
не собирался. Есть же предел даже нечеловеческой наглости?!
Неожиданно они выбежали обратно на солнечный свет. Джерард зажмурился,
потряс головой, потом поспешно разлепил веки и начал оглядываться.
Преследуемый никуда не провалился, не делся, не исчез. Наоборот, он
замер на расстоянии почти неприличном, пол-ладони, и белоснежная тонкая
ткань трепетала на ветру, то и дело задевая Джерарда по лицу.
Золотистая рука с длинными пальцами призвала к порядку растрепавшуюся
ткань, и затем, помедлив, кисея поползла вниз, открывая лицо. Ничего
женского в этом лице Джерард не нашел, и втайне облегченно вздохнул, потому
что ему и с мирной сильфидой-то тяжело было разобраться. А это существо
вовсе не мирное.
Топазовые глаза были невероятным образом накрашены, смоляные, блестящие
волосы падали ниже точеных, золотистых плеч, тонкий нос вздрагивал, чем-то
влажным смазанные губы втягивали воздух после долгого бега, гладкие щеки не
содержали и намека на возможность щетины.
Гость отступил на шаг. Джерард двинулся следом.
Гость что-то прошептал, похоже на шелест песка.
- Что? - против воли переспросил Иноходец.
- Ашшх-Арат, - повторил тот. - Я, Ашшх-Арат-Змеелов, говорю тебе, что
рад твоему приходу. А то уж я было подумал, что ты от меня прячешься,
Иноходец Джерард.
- Развлечения кончились, Змеелов, - вздохнул Джерард. - Раз уж ты так
хотел меня видеть.
- Ошибаешься. Развлечения впереди. Чтобы сделать следующий шаг,
потребовалось согнуть ногу, и только так он понял, что ступает на один из
изогнутых мостиков над каналами. Было очень жарко, и люди даже купались.
Но не так жарко, как на самом мостике.