"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

Он причинял много боли, и моральной и физической. Он держал взаперти и
рабстве, как ни крути.
Он спас от смерти и отомстил, пусть и в своем репертуаре, за Шеннона, а
это уже стоило многого. За такое люди не колеблясь отдавали все, что имеют.
Джерри признавался себе - ночью, под одеялом, плюясь от стыда, - что да,
благодарен, но платить такой ценой не хочет, проживать непонятную чужую
жизнь, выкладывать свою молодость за нечто, чему не знает цены и, главное,
ценности.
Эрфан был потрясающе, великолепно образован. Книги, музыка, этикет,
воинское искусство или инженерные достижения - все по первому вопросу
ученика представлялось ясно, просто, наглядно и исчерпывающе. Другое дело,
что не сразу до ученика доходило.
Руки у Эрфана росли откуда надо. Джерри навсегда запомнил маленькую, но
рабочую и весьма занятную машинку, которую соорудил учитель и на макете
Северного Укрепления показывал, что отряд из пяти человек может защищать
большую крепость от превосходящих в тысячи раз сил врага где-то около двух
суток напролет, и не нести потерь. Принципы странной науки "механика"
ученику пришлось постичь, бесчисленные часы валяясь в хитроумной уменьшенной
копии церковной камеры дознания, где стена, зеркало или кресло могли вовсе
таковыми не являться, а лишь служить рычагом или противовесом, или же
шкатулкой, скрывающей еще более жестокое изобретение. Эрфан сказал, что сам
все это построил, и Джерри на минуту предположил, не являлся ли учитель
некогда объектом такого "святого дознания". Либо же - самим дознавателем?
Эрфан умел и любил хорошо одеваться, что Джерри в общем-то презирал в
мужчинах (иное дело наряжаться в пьесе). Но, наблюдая за учителем, невольно
даже стал завидовать такому умению. Эрфан пытался что-то сделать с
беззаветной любовью Джерри к простым шерстяным штанам на шнурке и просторным
рубашкам без пуговиц, но оставил эту затею до лучших времен. Однако процесс
пошел, и Иноходец иногда ловил скользящий стесняющийся взгляд в сторону
какой-нибудь своей очередной немыслимой жилетки.
Эрфан был барахольщиком, и Джерри спрашивал себя: не является ли это
тоже оттенком безумия? Потом решил - просто склад характера. Такого
количества красивых, дорогих, уникальных, изысканных, и сваленных как
попало, вперемешку, горками вещей Джерри никогда не наблюдал. Эта комната
дома, в сущности, целый зальчик роскоши, тут же приобрела у него название
Драконьей. Эрфан не вел предметам счета и вообще, кажется, забывал об
очередной забаве сразу после того, как она падала в зале на груду подобных
себе. Статуэтки, монеты, броши и булавки, драгоценности, куски дивных пород
дерева, оружие...
Из этого мгновенно выплывал следующий вопрос: а на какие средства Эрфан
живет, на широкую ногу и припеваючи. Содержание дома, две горничные, лакеи,
повара, черные работники и конюхи, да все изыски вроде книг. Вором Эрфан не
выглядел, как ни крути. Богатый наследник? Удачливый игрок? Или ему много
платят там, куда он регулярно уходит по туманным тропам? За что - платят? За
убийства?
Эрфан дико, неприкрыто страдал от их абсолютного неродства:
противоположности во всем, от физиологических реакций до мнений по любому
поводу. Более разных людей насмешливый рок просто не мог свести вместе.
Непонимание рождало раздражение, раздражение выливалось в агрессию.
Эрфан был жесток, язвителен, безжалостен, эгоистичен.