"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

совершающая в данный момент недетскую работу. Разумеется, он не желал стоять
за спиной и заглядывать через плечо, но спустя время, когда она уже
отдыхала, парень присел рядом с нею и попытался поговорить.
Быстро до него дошло, что это тщетные усилия. Малышка устала просто до
потери речи, и он устыдился. Взяв Марию на руки, Джерри раздумывал, куда с
нею отправиться. Сельский кабак - не место для маленьких волшебниц. В доме
же, где остановились они с Эрфаном, одна подслеповатая да глухая бабка, на
нее не оставишь ребенка. И все-таки Джерри зашел в эту хатку, по крайней
мере, она чистая и тихая. Уложил девочку на кровать, она слабо улыбнулась и
зевнула. Обыкновенный уставший ребенок, в своем особенном спокойствии
кажущийся даже чрезмерно покорным и беззащитным. Отчего-то же Джерри был
уверен, что попытавшемуся причинить ей вред не поздоровилось бы. Когда он
принес воды из колодца (не того, а маленького, у церкви), чтобы помыть ей
руки и обтереть запылившееся личико, Мария уже крепко спала. Румянец
постепенно возвращался на ее щеки, и, судя по безмятежному лицу, кошмары ей
не угрожали.
В памяти всплыл состоявшийся очень давно разговор. Во вторую зиму
пребывания в замке Джерри жутко заболел, валялся две недели, и присевший на
его постель Эрфан, потирая лоб, сказал:
- Межмирье, делая подарки, всегда заставляет за них платить. Я не
простужаюсь и не подхватываю оспу, например, но зато я стал неважно видеть в
темноте. Кроме того, Межмирье делает Иноходцев бесплодными... Такие дела. Но
благодарен я тебе, мышь моя Джерри, за то, что ты помог мне понять нечто. У
меня никогда не будет детей. Но, глядя на тебя, я...
Эрфан помолчал, пережидая очередной приступ кашля своего воспитанника.
- Я думаю: Гард и псы, и не надо, и как же это хорошо!
И, грустно покачав головою, он ушел.
Джерри, оскорбленный до глубины души, высморкался в очередной платок, и
показал жестами вслед (говорить не позволяло опухшее горло) все, что думал о
таком "отце".
Джерри мечтательно вздохнул, улыбнулся, и занял вторую лежанку, чуть
ближе к двери.
Посреди ночи кто-то настойчиво потрепал его по щеке.
- Э-эй, - прошептал голос Эрфана. - А ну-ка...
Джерри разлепил глаза, поежился. Подивился на негодующе-изумленное лицо
учителя. Проследил направление взгляда. И, прикрыв рот рукой, засмеялся.
Видимо, точно так же страдающая от холода, Мария не нашла ничего лучше, чем
перейти ночью к нему и удобно пристроиться под теплый бок. Жестом показал
Эрфану на пустую смятую кроватку - мол, там положил. Эрфан все равно
скривился как от кислого:
- Укрыть надо было!
- Угу, - хмыкнул Джерри. - Тогда нам на одну кровать, что ли?
И закусил рукав, чтобы громко не ржать, когда Иноходец возмущенно
сплюнул в его сторону. С чувством юмора у Эрфана иногда бывало плоховато. В
отместку за неудавшуюся шутку Эрфан перенес девочку на свою лежанку.
Утром, когда выздоровевшие петухи радостно разбудили всю деревню,
обнаружилось, что Мария опять рядом с Джерри, сопит, уютно свернувшись.
Улыбаться Джерри не стал, ибо прочел в глазах спутника, что при малейшей
тени смеха тот закопает его в землю по ноздри.
Вся троица нехотя сползла с кроватей, умылась, пожевала вчерашние