"Ольга Ксенофонтова. Иноходец " - читать интересную книгу автора

Треск ореховой скорлупы. Призрак ножа с хищным бритвенным лезвием,
вознамерившегося снимать тонкую шкурку с ореховых извилистых полушарий.
Джерард помотал головой. Значит, так все было? Значит, они с Хедер...
Нет - ДЖЕРРИ с Хедер. Сам он ничего сейчас не чувствует. Возможно,
виновато Межмирье? Да. И кое-что, спрятанное в шкатулке.
А что чувствует она? Вот сняла очки, вот щурит глаза, запрокидывает
голову и не торопится вновь назвать его по имени. Ах, да, он же не ответил
ей на тот, первый, нечаянный вопрос.
- Иноходец Джерард, госпожа. Если вы помните.
И она поняла. Кивнула. Слегка опустились плечи, легли мелкие морщинки
между бровями. Она все поняла.
- Есть комната, - сказала мистресса. - На этаж выше. Она там
единственная. Вот ключ.
Ухитрилась вручить ключ, даже не коснувшись. Боится? Испытывает? Просто
привычка?
- Все необходимые распоряжения относительно вас я отдам сама.
Отдыхайте.
Интонация, четко определившая окончание аудиенции.
На обратном пути к столу Хедер неожиданным легким и грациозным
движением подхватила с пола упавшую брошку.
Джерард прикрыл за собою двери. О чем же, псы святого Гарда, вспомнила
она?
Там, за своим столом, мистресса Хедер сидела, тупо глядя на брошку
Лайоли, и пыталась понять, каким чудом или колдовством заставили ее принять
под свой кров этого человека. Словно нажали на потайную кнопку - и вот она
распахнута резным ларцом. Хочешь - положи, хочешь - возьми. А хочешь -
плюнь. Маленькая, позабытая секретная кнопочка.
Сказать, что он сильно изменился - значит, ничего не сказать.
Иноходец? Вот, выходит, как? Заготовка все же стала полноценным
изделием? Когда он вошел, Хедер уже готова была произнести совсем другое
имя. Но опомнилась едва ли не в последний момент.
Какое чувство, то сладкое, то жуткое. Десять лет? Больше?

Хедер-1

Все, что эстрадой мы с вами зовем,
Все начиналось на этих подмостках!
"Ах, водевиль, водевиль..."


У Хедер всегда была хорошая память. Даже слишком вместительная. Не
выбрасывала, точно рачительная хозяйка. Хранила.
Кованые решетки балкона, увитые виноградом. Мошки, вьющиеся над
листьями. Прохлада, тень, полдень. Внизу, во дворике, на самом солнцепеке,
бросает ножи в дощечку по пояс голый паренек. Щурится, мотает головой. Само
собою, и промахивается. Это вызывает раздраженный смешок у человека,
стоящего рядом с Хедер. Красивый четкий профиль точно гравюра на зеленой
меди. Листья, мошки, жара. Стройного мужчину в синей рубашке зовут Эрфан, и
он - ее наниматель. Она же сама, Хедер, еще молода, но век прима-балерины