"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

"буденовцы" в знаменитых шлемах и френчах с черными галунами поперек груди.
Бывали "колхозники" с вилами на праздник хлебороба и "сталевары" - на день
металлурга в войлочных шляпах с защитными очками на козырьках. Это тоже
смешило правительство.
В тот раз, о каком речь, по воле очень передового режиссера, музыканты
были одеты в национальные одежды представителей 16-ти братских республик,
потому что это и были самые знатные люди из этих республик: овцеводы,
свинари, хлопководы и мелиораторы.
Новый правитель, что пришел после Тирана, прослушав сей опус гения,
спросил у подчиненного шефа по культуре: "Он, этот композитор - случайно, не
пидарас?" "Никак нет, товарищ Первый! Нормальный мужик, вы ведь недавно там
чистку провели - он не при чем оказался! Не то, что эти, Ш-н и наш, Егоров!"
"Тогда почему он нормальную музыку не умеет сочинять?" "Еще как умеет!! -
сказал ему министр. - Но это ведь и другие умеют, а такую - он один!"
"Чушь! - сказал новый. - Такую всякий дурак может сочинить! Хоть ты, хоть я!
Пусть нормальную сочиняет! Мы, коммунисты, против формализма в
искусстве! Так и передай ему от меня!"
Композитору передали. Он обещал обдумать пожелание.
И твердо решил ничего "нормального" не писать. Он ненавидел директивы.
А директивы не замедлили себя ждать.
Сначала было приказано сочинить праздничную симфонию. Маэстро
отказался.
- Отказался? А как это он отказался? На что партийная дисциплина?
- Он беспартийный.
- Принять!
- А если не захочет?
Это не разговор! - сказал повелитель.
Композитору от имени волюнтариста от кукурузы недвусмысленно дали
понять о желательности его вступления в партию.
Он стал отпираться, ибо не понимал, зачем существуют партии и зачем в
них вступают? Вернее, он считал, что у некоторых людей есть такая работа:
состоять в партии. А у других - загонять туда, чтобы не нарушалось
воспроизводство членов.
Сначала он расхохотался, когда от него потребовали вступления. Уже
потом стал увиливать. А когда прижали - чуть не заплакал, ненавидел тупость
и нелепость.
Когда последовал очередной звонок, в котором ему намекнули, что
озвучание его симфоний напрямую зависит от его партийности, он нашел выход.
- Передайте, что я никогда не возражал против безмолвного звучания моих
вещей!
- Нельзя отрываться от народа! Вы не любите свой народ, который хотел
бы услышать то, что вы хотите ему сказать!
- Я ему, народу, как раз ничего не хочу сказать!
- Хорошо, поставим вопрос иначе! Вы любите свою жену?
- Да.
- А детей?
- Разумеется, как всякий нормальный человек.
- А как вы им об этом сообщаете?
- Я им об этом вобще не сообщаю.
- С партией такое не пройдет!