"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

изображена как раз жена художника Катя в костюме гризетки, которая сейчас
сидела возле постели. Муж-художник написал десятки ее портретов, часть
продал, часть раздарил, нимало не заботясь о том, что тело его супруги будет
будить чью-то чувственность.
На картине она сидела в платье с глубоким вырезом. Сейчас на ней было
именно оно. Это в шестьдесят-то с чем-то лет! Что это? Совпадение? Поверх
него она накинула манто, - жила она с сыном рядом, через подъезд, композитор
помог с квартирой. Манто, - роскошная норка, палевая, нежная, с темными
полосками спинок, с широким воротником, медленно сползало с плеч женщины.
Она подняла руки, поправляя прическу, картина превратилась в зеркало.
- Что угодно, только не это! - шептал композитор. - Все, что угодно!
Зеркала трельяжа множили изображение.
Композитор смотрел на него, видел женщину, сидящую у ног на кровати.
Поднимал глаза - видел картину, отводил взгляд - натыкался на отражение
картины.
Мы говорили, что композитор страдал комплексом вины, подозревая себя в
худших грехах. И мужества у него хватало нести этот груз. Точнее - хватало
мужества нести и не копаться в нем. Хватало мудрости все слышать, но не все
понимать.

"И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводных ход,
И дольней лозы прозябанье".

Мудрости хватало, потому что все-таки наш гений был и Поэтом...

"И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой..."

Он, как Толстой, мог бы сказать о себе в своей "Исповеди": "Не было
преступления, которое я бы не совершал!"
Разумеется, в действительности оба едва совершили сотую, тысячную долю
преступлений, что совершает иной, совсем заурядный человек, но куда страшнее
быть готовым совершить, когда глаз твой соблазняет тебя... Это постоянное
искушение, клубок вожделений они знали оба. Как все те, кого отметил Рок,
Всевышний, Небо, Судьба.

"И от нас природа отступила -
Так, как будто мы ей не нужны,
И продольный мозг она вложила,
Словно шпагу, в гибкие ножны..."

В этих стихах опять "змея", Змей, первородное пресмыкающееся!
Шаг в "доисторию". Память о ящерах и их повадках.
Какова сила таланта, гения, чтобы держать в узде воображение и память,
переплавляя их только в образ?
Дама тем временем подвинулась к изголовью. Колени начинались от глаз
глядящего.