"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

вступиться за даму, как заметил, что она не собирается дальше отодвигаться.
Они встали, тесно прижатые, так чтобы не видеть лиц друг друга. Женщина даже
закрыла глаза. Я вспомнил эпизод из "Выбора Софи" Ирвинга Стоуна, там
героиня едва не умирает от унижения, будучи в ужасе от атаки манька в метро,
она ранена, поражена бесстыдством схватившей ее прямо за ее сокровенность
руки. Длинная ассоциация с насилием, которое пережила в концлагере. Здесь и
сейчас происходило другое. С невидящими глазами эти двое прижимались все
теснее, я видел руку, невзначай нырнувшую этой тетке прямо в промежность. На
секунду открылось: лапа прижатая к батистовому животу, мнущая легкую ткань -
уже показалось бедро и подвязка!
Я поднял глаза - две маски из маскарада, застывшие и невидящие. Все
вместе мне показалось стоп-кадром маскарадной толпы в желтом доме. "Смерть
Марата" в постановке "Де Сада" Вайса!
Я задохнулся от ярости и, не в силах выносить сцены, выбрался из
вагона, чувствительно толкнув амбала, занятого своим гнусным делом.
На платформе Добрынинской я отдышался. И понял, что мое возмущение
вызвано не моральным осуждением, а... негодованием, что не ко мне прильнула
всеми своими формами перезрелая телка! Мало того, что перевернулся мир!
Свершилось и другое, еще более страшное - я сам "перевернулся" и не заметил,
как!!!
Зависть, ревность и ярость на удачливого самца.
"Грязь! Какая грязь! Стыд!! Ужас! Гнусь!" - я корил себя, но не в силах
был себя изменить "обратно"! Длительное воздержание сделало меня... зверем!
Животным! Я догадался, что непотребство могли видеть многие, но никто не
нарушал правила игры, принятой в зверинце, не вмешался. И я тоже хотел
близости с другим животным, а не с тонкой душой или нежной сущностью
мыслящей женщины - вот что я открыл тогда в метро. Вот что вызвало гнев во
мне, когда косоглазка залепила свое "не в метро, дядя!"
Многим женщинам, заключил я, знакомы эти приставания метро-маньяков. И
некоторые принимают их благосклонно! И все - как норму.

"Не упаду больше так низко! - решил я. - Низость начинается с подобной
пристальности и подобных мыслей! Чище и лучше - честные шлюхи!"

С тех пор я наладился снимать девок. Деньги у меня завелись, когда я
бросил свои литературные опыты. Как химик я быстро "востребовался" в одной
конторе, где врезали по фальшаку - гнали паленку, спирт, им нужен был спец
по качеству продукта - чтобы свести к минимуму долю побочных веществ,
неизбежных при выбранной ими технологии: альдегид и все такое. Они не были
отравителями, эти алхимики. Я помогал им искать философский камень, чтобы
люди на планете получали только слепой ломовой кайф, избегая слепоты и
смерти. Я добился результата, который позволял мне без риска брать пару
пузырей для внутреннего пользования, когда надо было кирнуть моих дам.
Лимон, жженый сахар, ваниль, нирвана. Все, кроме нежного вещества любви.
Которого одного я жаждал. Очищенного от житейской скверны. Я очищался с
бля-ми и грезил о гамсуновской Илояли из "Голода".
Я отделил секс от Беатриче, позу "сзади" от Лауры. Французские радости
от Изольды. Моя Илояли стонала и плакала в углу спальни, когда сотрясалась
мамина арабская кровать, доставшаяся мне по наследству. Она была такая
большая, что я постоянно находил в ней мамины шпильки, ночные рубашки и