"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

Этот центр был посвящен артисту, который не снялся, а пробовался на
роль в одну из экранизаций двенадцати кресел, подаренных автором Гаврика
"брату Пете".
Коробки этих центров новой цивилизации и культуры были похожи друг на
друга, как близнецы. Порой я по рассеянности, идя в один, попадал в другой.
Шел к Шуре Балаганову а попадал к Кисе Воробьянинову Шел к Бендеру номер
один, а попадал к Бендеру номер четыре. Сегодня, например, попал вообще к
артисту, которого не взяли после проб... Потому я не каждый раз встречал там
свою суженую, иногда просто сидел. Потом звонил и предупреждал о задержке.
Раза два-три я встречал других знакомых дам в летах, которые готовы были
примерить тогу повелительницы одинокой заблудшей души с предполагаемыми
"киндер-сюрпризами" в брюках, но я всегда храню верность, когда в ней не
нуждаются, или верным быть по сути нечему... Потому брел к тому центру, где
была назначена встреча.
Центр организовал и построил один известный меценат в честь, как я уже
упомянул, известного актера, иногда выступавшего в роли комика,
эксцентричного паяца. Маленькое пояснение: комик был един в трех лицах. Как
всякий живой бог.
В советское время ерник и кинозвезда универсально пришелся по сердцу
народу как коверный Рыжий. Он получал по наклеенной лысине и брызгал в
партер двумя фонтанами слез. Пристальные умели различать в них следы крови.
Потом всякий намек на кровь запретили. Правда, на знаменах она долго не
отстирывалась. Интеллигенция выкинула белый флаг, и наш кумир стал, вопреки
окрикам, появляться в качестве Белого клоуна, Пьеро из снов уснувшего
летаргическим сном Китежа. Призрак Утопии в белых одеждах с кроваво-красным
подбоем шута, с пумпонами на колпачке и балахоне. Всякая мечта родит
экзальтацию: он возник в третьей ипостаси - скомороха в пыльном шлеме
буденовца. Всякая экзальтация заканчивается прозой наживы: в конце карьеры
Печальный мим превратился в обезьянку на чернильнице Ленина. Как известно, в
руках она держит человеческий череп. Роняя слезы, мим вписался в нео-НЭП.
Нет, все три ипостаси-маски работали. Белый и Рыжий - эти амплуа
трактуются современниками широко. А затесавшийся между ними бес-резонер
всегда подразумевается в российском райке. Отыскался Крестный отец,
вызвавший к жизни эти маски. Кто не помнит историю на Нечистых прудах? Там
до сих пор ошивается призрак гигантского кота Бегемота, который выхватывает
у запозднившихся барсетки.
Хвала подземным силам, Идеал удалось похоронить, но икона осталась. И
паяц, наряду со всеми антигероями, стал кумиром на все времена. Его земная
личина почила в бозе, но его воплощения стали расхожими брэндами в культуре
и... торговле!
С нелегкой руки изображенного на иконе идола пришли новые ценности,
иные мерила Прекрасного и, как следствие, Вечного.
Если красота нисходит с неба, то уродство - порождение геенны, камина
под земной мантией, перед которым дремлет Мефистофель, скрестив ноги,
протянутые на шкуре убитого дракона. Красоту предали анафеме.
Эталоном внешности стала личина оборотня в дырках от пуль китайской
Цензуры. Общество по этому принципу выделило, как каракатица - чернила,
элиту. Уже из нее выделился особый слой носителей такой печати в облике, это
качество назвали "медийностью". Отмеченные этой печатью имеют формально
очень разную внешность, но что-то их неуловимо объединяет. Если это мужики,