"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора К Первой меня доставил мерс с шофером. От моего района это было совсем
недалеко. По Рублевке, потом за Усово направо, в березняк. Первая обитала в красном тереме, за высоким забором, куда ходу никому не было. Еще в машине я почувствовал волнение в штанах. Мешал шофер, он не смотрелся как-то, пенсионер на подработке, а не негр в форменной конфедератке с лаком козырька и шелковой тульей с плетенкой. Этот ронял уровень, на который на один только и реагировал мой индикатор. Меня встретила горничная, повела в гостиную. Я не поверил своим глазам! На вешалке висела та самая норка из дорогих, которую я уже видел! "Если сейчас войдут те самые сапоги, я в точности смогу сказать, как выглядит тыл хозяйки!" Она вошла на парижских каблуках. Но когда мы сели, я узнал белье! То самое, что видел я через пролом в стене сортира в Центре! Позже я узнал, что и она была одной из жриц Храма, хотя теперь жертвы там приносились уже ей - Арчил мутил с ней дела по небоскребу бывшего ерника. Все срослось! Она поймала мой взгляд и довольно улыбнулась: "Мне про вас не наврали! А то я боялась..." Была уха, судак и дичь. И я, мудак, поровший невпопад ее самую. Я вмазал и рухнул перед ней на колени. Скрутил в жгут ее трусы и колготки и поставил в позицию кобра. Человек меняет кожу. Мы с моим Ламанческим могли поднять копье только на такую Дульцинею - руководящую жопу. В рытвинах младенческой припухлости. Припоминается один эпизод из того прошлого, когда я был, по выражению одного моего израильского друга, "счастливым животным". Мы с подружкой сидели у одной девахи в Чистом переулке, в платоновских местах, за водченкой и трепом. Квартира была криминальной - ее обложила гебуха ввиду активной дессидентской деятельности хозяина. Сам он пребывал в местах столь отдаленных, что туда даже на "оленах" лучше не ездить. Его жена, высокая и красивая, жила на помощь из посольств. Я смотрел на них с затаенным трепетом - тут была настоящая фронда, о которой я сам мечтал, да пороху и убеждений было маловато. Свой протест мой кружок оформлял в обструкцию безыдейной пьянки и блядки. Тут же был опасный прикол! Девки за столом были все интересные, надменные. Некоторые целились за бугор по браку с фирмой. Цедили антисоветчину - язык без костей, как известно, чем он похож на другой орган. Особенно усердствовала одна. Байки про "прослушку" и "наружку" так и сыпались. Напившись сухаря, я отправился в клозет - квартира была коммунальной, со всеми прелестями общебыта. Кухня с пятью столами, тусклая ванная с чугунным, когда-то эмалированным ложем в черных потертостях, стоящем на лапах на цементном полу, и цинковым - на стене. И пенал клозета, поставленный на попа, с дерюжным карманом для нарванных впрок газет - неизбежный финал политики, по которой закатали хозяина, - с унитазом без сиденья, бачком под потолком с фарфоровой бульбой на цепочке. Дверь - на дачном крючочке. Я рву ее на себя с пылом кочевника-завоевателя. Мне под ноги, сорванная с унитаза, валится Эриния-фурия без порток. Это - та самая радикальная отъезжантка. "Да минуты |
|
|