"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автораРазумеется, там был рояль, но мальчик к нему больше не подходил, а когда его
привозили в гости к тетке, которая так задела его самолюбие в нежном возрасте, он демонстративно обходил рояль сторонкой. Дядя его, теткин муж, тоже из "бывших", позже репрессированный, уже не просил его играть, предупрежденный теткой, лишь смотрел на племянника с сожалением - предвидел то ли его судьбу, то ли свою. В ту пору настораживала любая незаурядность, не говоря о таланте, в человеке. Сам этот необычный ребенок никогда не выражал никакого желания сыграть еще на чем-нибудь, - будь то губная гармошка, подаренная сестре другим дядей, со стороны отца, потомком южных славян. Оба брата - дядя Маэстро и его отец - были женаты на сестрах, тех самых несостоявшхся при новой власти барынях, предков которых вывезли после Франко-Прусской войны из распавшихся, некогда гордых Империй - Райха Бисмарка и Империи Габсбургов. В общем, у малыша кровей набиралось много, и все - не те с пролетарской точки зрения. Сестра его получилась, напротив, самым "обычным ребенком", он ее по-своему любил. Во всяком случае, терпел и даже иной раз вступал с ней в потасовку. Представить его дерущимся или просто ругающимся с другими детьми, а позже - подростками, было невозможно. Вокруг него словно существовало поле, наткнувшись на которое, человек испытывает сначала недоумение, потом неловкость, а потом некую тяжесть, бремя, которое хочется скорее сбросить: лучше держаться на расстоянии, нейтрально. Самые отпетые хулиганы, задев его, тут же вставали, как вкопанные, потом отступали на шаг, вглядывались и отходили, говоря другим: "С этим не стоит связываться... Все слышали? С этим - никаких!" неистово старался быть похожим на других: он говорил подчеркнуто просто, держался запросто, участвовал в спортивных играх всегда с блеском и умением, но от этого его неистового желания быть таким же, как все, всем и делалось неуютно, неловко, при чем почему-то неловко не за него, а за себя. Проще было как-то отделаться от этого странного подростка. Он, заметим, на всю жизнь сохранил любовь к спорту, но коллектив выталкивал его, и он легко соглашался на роль судьи, чтобы быть рядом с игрой. Семья была с достатком, на всякий случай пригласили для сестры учителя музыки и французского, когда сестре стукнуло шесть, а ему - четыре с половиной. Он долгое время во всем подражал сестре, (а тогда еще принято было до шестилетнего почти возраста одевать детей - мальчиков и девочек - без разницы - одинаково, в длинные рубашки), и его не стали прогонять с занятий. Французский он незаметно выучил на слух, не затрудняя себя упражнениями, а на уроках музыки с неожиданным усердием списывал с образчиков ноты, как иные дети рисуют свои каляки-маляки, слушал игру учителя на старинном немецком фортепьяно, смотрел, как тычет пальцами в клавиши сестра, и улыбался, но сам по-прежнему не прикасался к инструменту. Никто не заметил, как он выучился читать... После занятий учитель иногда играл для себя. Мальчик слушал и хмурил брови. Ночью мать застала его за чтением учебника по сольфеджио, - заметим, он только-только выучился читать! - так что наутро состоялся разговор. - Тебя что, все это серьезно интересует? - Наверное. Наверное, интересует. Даже очень интересует. - На этот раз мальчик вдруг оказался непривычно разговорчивым. |
|
|