"Василь Кучер. Плещут холодные волны (роман) " - читать интересную книгу автора

хорошо знает вашего Горпищенку. Они вместе учились в Ленинграде, в морской
академии. И вот на тебе...
Загремела якорная цепь, на штабной башне подняли еще один шар, который
означал "добро", то есть давал разрешение на выход в море, и тяжело осевший
в воду корабль ушел из бухты к далекому, а для всех оставшихся, наверное,
уже недосягаемому Кавказу.
Героическая оборона Севастополя приближалась к концу. Вчера первый на
нашем фронте гвардейский артполк повернул свои орудия с передовой в сторону
Севастополя. Значит, артиллеристы готовились открыть огонь и по городу, и по
этим причалам, где теперь лежат на носилках раненые матросы. Готовились
артиллеристы на тот случай, если немцы прорвутся к центру города и выйдут в
порт, на Графскую пристань.
Петро Крайнюк сам видел эти повернутые на Севастополь орудия. Слышали о
них и матросы. Наверное, и Оксана слышала. А может, и не слышала? Все равно.
Скоро и она услышит.
Корабль шел, и было видно, что он переполнен ранеными вне всяких
уставных норм. А ему еще предстояло маневрировать в море, отстреливаться
зенитками от самолетов, уклоняться от вражеских торпед, выслеживать змеиный
глаз подводных лодок. Многое ему предстояло в открытом море, когда он
останется один, а корабли конвоя завяжут неравный бой с вражескими
торпедоносцами, бомбардировщиками и подводными лодками. Как же ему
маневрировать при такой перегрузке? Но разве ему впервой? Не впервой,
конечно, однако этот рейс может быть для него и последним. На войне, а
особенно морской войне, столько всяких неожиданностей. Это хорошо знали
матросы и потому с таким беспокойством провожали корабль, глядя вслед ему
горячими затуманенными взорами, словно прощаясь с ним навсегда.
Корабль вышел из бухты в море, и весь фронт вокруг Севастополя вдруг
ожил, и под носилками задрожала земля. Корабль был замечен немцами, которые
засели на высотах вокруг Севастополя. Они открыли бешеный артиллерийский
огонь. Снаряды рвались со всех сторон корабля, поднимая большие водяные
столбы. Тотчас наша артиллерия открыла огонь по немецким батареям, и снаряды
в море стали рваться беспорядочно, все дальше и дальше от корабля. А он шел
своим курсом, не останавливаясь ни на миг, резал море острым носом. Его
нагнали торпедные катера и тральщики, которые не заходили в бухту, а ожидали
за горой на открытом рейде. Потом появились два наших истребителя и
закружили в ясном небе, прикрывая транспорт с воздуха. Корабль набирал
полный ход, все удаляясь и удаляясь, и скоро уже только еле виднелся в
серебристой дымке.
Матросы закрыли глаза, словно уснули. Оксана растерянно стояла рядом,
со страхом посматривая на небо. Там опять рвались зенитные снаряды, образуя
белые, быстро пропадающие облачка. К городу прорывались вражеские самолеты.
И матросы открыли глаза, беспокойно озираясь по сторонам.
- Далеко, - объяснила Оксана. - Где-то под Сахарной...
- Это у нас. Опять рвутся на Инкерман, - сказал матрос на костылях, -
Напрасно. Горпищенко давно раскусил, куда они будут лезть. Там у него кулак
железный...
- А вы оттуда? - Оксана спросила об этом только для того, чтобы не
думать: прорвутся самолеты или нет.
- А откуда же еще? - обиделся матрос. - Там нас и полоснуло. Мы с того
железного кулака. Там они не пройдут. Пусть и не чешутся...