"Иван Кудинов. Переворот " - читать интересную книгу автораправительству незачем распылять свои силы...
Катанаев написал письмо Семенову, отправил его с нарочным офицером и стал ждать ответа. А министерский поезд ушел дальше. В эти же дни произошло еще одно, быть может, не столь важное событие, которому газеты отвели всего несколько строк: "15 декабря с. г. военными властями арестован художник Г. И. Гуркин. Причины ареста неизвестны". Адмирал брезгливо поморщился, прочитав сообщение, вернул газету Тельбергу и жестко сказал: - Почему же неизвестны? Причины известны: художник Гуркин - враг России. Так и передайте редактору. 2 Зима круто набирала силу. Морозы сменились ветрами, задуло, завьюжило - и пошла гулять по Сибири вселенская пурга. Снегу навалило видимо-невидимо, сугробы сравняло с крышами домов. Таким вот метельным вечером, часу в седьмом, когда вокруг ни зги, по одной из томских улиц пробирался человек с саквояжем в руках. Ветер сек и обжигал ему щеки, мокрым снегом залепляло глаза, и человек, то и дело сбиваясь с дороги и проваливаясь в рыхлых сугробах, шел медленно, с остановками, сильно клонясь вперед и отворачивая лицо от ветра. Сквозь вьюжную мглу изредка проглядывали слабые точки огней, как бы напоминавших о существовании иного, непостижимо далекого и прекрасного мира, доступного лишь воображению... снегом калитку и, поднявшись на крыльцо, долго и настойчиво стучал в дверь. Прошло несколько минут, прежде чем там, в глубине сеней, хлопнула внутренняя дверь, послышались шаги и встревоженный женский голос спросил: - Кто там? - Это я, - ответил человек, - доктор Корчуганов. - Ах, это вы, Николай Глебович? - облегченно воскликнула женщина, отворяя. - А мы, признаться, не ждали вас нынче. Такой несусветный ветер. - Да, ветер изрядный, - согласился доктор, старательно сбивая, стряхивая снег с пальто и шапки. Потом он вслед за женщиной вошел в дом и постоял в передней, привыкая к теплу и свету, чувствуя, как все еще свистит и гудит в ушах... Лицо его было красное и мокрое, точно после бани, и он тщательно вытер его платком, отчего лицо покраснело еще больше, сделалось пунцовым... - Да вы раздевайтесь, Николай Глебович, раздевайтесь, - мягко сказала женщина. Доктор с удовольствием освободился от мокрого пальто и, потирая озябшие ладони, внимательно посмотрел на женщину, подумав: "Вот человек, достойный самых высоких слов. Самых высоких!" Столько лет считают ее, Наталью Петровну Карпову, бывшую учительницу, секретарем Потанина, верной помощницей, а она еще друг, опора в личной его жизни... Впрочем, какая там у него личная жизнь!.. - Ну-с, голубушка Наталья Петровна, - ласково тронув ее за руку, сказал доктор, - вы, как всегда, бодрствуете. А как тут наш пациент поживает? - спросил негромко, однако дверь в смежную комнату была приоткрыта, и оттуда донеслось: |
|
|