"Леонид Кудрявцев. Вторжение" - читать интересную книгу автора

пили воду, раздуваясь, и достигнув предела - разлетались разноцветными
брызгами, которые тоже начинали поглощать воду и расти, расти... А боруны
уже выкапывались из песка и, разлепив огромные желтые глаза, осторожно
переступая десятью мохнатыми и костистыми лапами, набрасывались на
грогусов и жадно их поедали. Тотчас с них сползала старая шкура и,
свернувшись тугим комочком, убегала на поиски зеленого песка для
самообновления.
Дождь, собственно, был коротким, на полчаса, не больше. И когда он
кончался, в небо взмывали бледно-розовые нежнейшие бариморы. И
спинокостные размеры, почистив панцири внутренними щетками и выкинув
наружу лишний песок, пускались в путь, легко отталкиваясь от гибких
ложноножек охотников за летунами. Шаловливый ветер тем временем забрасывал
Ипата семенами размеров и хомоков, а также спорами драко. И поднимал на
недосягаемую высоту икру мудрахов, делительницы джоэдов и похожие на
точеные китайские пагоды колыбельки фамсов. Разглядывая все это, можно
было сидеть целый день, но когда наступала темнота, вся эта праздничная
жизнь умирала. Тогда Ипат возвращался в избушку бабушки Меланьи и,
устроившись у окна на твердом топчане, долго не мог заснуть, слушая
глухие, мерные удары моря...
Вспомнив все это, он встал с кровати и тщательно побрился. Так,
теперь остается только одеться и собраться в дорогу.
Застегнув последнюю пуговицу, он сунул в карман нераспечатанную пачку
сигарет, зажигалку в форме льва и толстый кожаный бумажник. Карман заметно
оттопырился, стал похож на хорошо набитый живот. Может быть, даже
слишком...
Наверное, поэтому, когда Ипат вышел на улицу, с твердым намерением
отправиться в аэропорт и сегодня же улететь к бабке Меланье, карман стало
пучить. Шагов через десять у кармана разыгрались колики. Так как без
сигарет обойтись было невозможно, Ипат вытащил бумажник и швырнул его в
ближайшую канаву.
Тотчас же тень какого-то проходящего мимо гражданина соскочила с
тротуара и метнулась туда, куда он упал. Но ее хозяин был очень
воспитанный. Он решительно взял тень за руку, и как она ни упиралась, как
ни протестовала, потащил ее в сторону. На перекрестке тень все же
зацепилась правой рукой за телеграфный столб, и пока гражданин пытался ее
от него отодрать, сумела вывести на ближайшей стене большим пальцем правой
ноги "свободу угнетенным..." Но тут гражданин изловчился и, скрутив ее
приемом "двойной нельсон", благополучно утащил за угол. Оттуда через
несколько секунд выскочила трехногая бабушка с диким криком: "Убили!
Убили!"
Кто кого из них там убил, Ипата не интересовало. Никак не
прореагировав на вопли бабуси, он пошел по улице дальше, рассеянно
поглядывая по сторонам, чуть прикрыв глаза и побаиваясь в глубине души
лишь того, как бы улица не возмутилась и не пошла в аэропорт по нему. Это
было бы не очень хорошо. Можно сказать даже, что не совсем удобно. Кроме
того, несомненно, в аэропорт он сегодня бы опоздал. А какой интерес
приходить в аэропорт не с утра! Так и мест хороших не получишь, и
потолкаться как следует не успеешь, да и последних новостей не услышишь.
Однако обошлось. Улица с утра, очевидно, была в хорошем настроении,
поэтому асфальт очень мягко, благожелательно ложился Ипату под ноги. И