"Татьяна Кухта, Людмила Богданова. Ратанга." - читать интересную книгу автора

таится море. Все три птицы увенчаны золотыми коронами. И три лица их -
юное, гневное, прекрасное - как одно. А за ними дорога к городу.
Город был возведен в незапамятные времена. Никто не знал теперь, какими
были люди, вознесшие к небу его гордые башни. Они давно ушли, оставив след
лишь в легендах, да еще в стенах города, казавшихся нерукотворными. В
ясную, в хмурую ли погоду город был виден издалека. Посреди равнины
высилась гора, трижды опоясанная оборонными валами и стенами. А город был
за стенами, и на самой вершине. Он первым встречал солнце и последним
провожал его, и когда на равнине царила еще тьма, на самой высокой башне
города, звавшейся Надзвездной, горел первый, ослепительно белый луч. А
потом солнце восходило все выше, и слепящий свет его озарял загадочные
письмена на стенах Семи Башен. Говорили, что в письменах этих сокрыта
судьба города, но когда наконец удастся прочитать их - город погибнет.
Люди, жившие в городе, считали себя наследниками его древних зодчих, хотя
и не сохранили почти ничего из их искусства и таинственной силы. Однако
они отличались от других племен - были темноволосы, светлоглазы и высоки,
умелы в ратном труде и искусны в ремеслах. Они хранили свои, отличные от
прочих обычаи, и дети их с самого рождения повторяли слова сказаний,
повествовавших о странном, чуждом и прекрасном племени - Серебряных
Странниках, что некогда возвели город, а потом ушли к морю. И было
предание. что Странники, уходя, оставили хранить город трех чудесных птиц,
и птицы эти парят, незримые, в высоком не бе - алая Сирин, птица юной
радости, серебряная - Алконост - птица мудрости и света, и Гамаюн - синяя
птица гнева и скорби. А когда все три слетятся в город - придет его
величайшая победа и величайшее поражение.
Город звался - РАТАНГА.


Алконост. Встреча.
- За Харена можно больше не тревожиться, - сказала мне Танис. Еще раз
посмотрела на спящего Харена, склонилась над ним - статная, полногрудая,
из-под голубого покрывала выбилась рыжая прядь. - Ожил человек. Нынче же
отправлю его в общий зал. А ты... ступай-ка лучше к Красным Вратам с
подводами, должно быть, опять раненых понавезли. - И, подумав, добавила: -
Незачем тебе ему на глаза показываться.
Она была права, Танис, старшая лекарка Дома Исцеления, строгая мать
озорных мальчишек Рена и Сана, и все же мне стало горько. Неделю я сидела
возле Харена, пока он был в жару, отпаивала, меняла повязки, поднимала
лекарок при малейшей тревоге, а теперь - на глаза не показываться. Но
приказ есть приказ, и я пошла на широкий, заросший травою двор, где у
подвод ожидали молчаливые возчики.
С тех пор, как Вентнор, Боско и Харен, привезя меня в Ратангу, ушли сразу
же отбивать нападение кочевников, я осталась совсем одна . Разведчики,
должно быть, успели что-то наскоро объяснить, потому что меня не запирали
и не судили, но никто также и не интересовался мною. Город был поглощен
боями на внешних валах, городу было не до меня, и я бродила одна, дивясь и
тоскуя, пока не встретила Рена и Сана. Им я рассказала все, и они поверили
сразу. И отвели к своей матери Танис, а уж она согласилась принять меня в
Дом Исцеления сиделкой. И, как нарочно, именно в те дни привезли
тяжелораненого Харена...