"Татьяна Кухта, Людмила Богданова. Ратанга." - читать интересную книгу автора

соседке за жерновками и почти сразу выбежала из соседской хижины с
нечеловеческим криком. Сбежались люди, но, услышав первые слова,
шарахнулись от матери, как от песчаного волка. Соседскую хижину подперли
снаружи брусьями и подожгли. Плачущей матери велели идти в хижину
отступников. Больше Странница ее не видела. Предосторожности не помогли.
На следующий день пылали уже три хижины, а один охотник свалился без сил
прямо посреди поселка, и его копьями отволокли в огонь.
А назавтра она, проснувшись, заметила на лице и руках младшего братишки
страшный пепельный узор. Первым ее движением было - убежать. Но братик был
еще жив, и она с безумной надеждой решила остаться с ним: вдруг выживет?
Она никому не сказала про морну, но, видно, кто-то заподозрил, догадался,
потому что вскоре она услышала тяжелый скрип брусьев, подпиравших двери. С
криком бросилась она к окну, о острие копья отогнало ее назад. Она
кричала, плакала, стучала кулаками по двери, страшно стонал за спиной
брат, прося воды, а огонь снаружи же лизал стены, и в щели заползал
удушливый синий дым... Она схватила кувшин с водой, бросилась к брату,
споткнулась, и вся вода выплеснулась ей на платье. Огонь трещал сильнее,
за дымом она уже ничего не различала, только слышала крик брата, до
постели которого добрался огонь. Она рванулась на крик, но зашаталась и
упала, зарывшись лицом в мокрый подол. И потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, рядом уже падали с крыши горящие обломки веток,
платье на ней тлело. Подтягиваясь на локтях, задыхаясь, почти без сил она
доползла до стены, слепо нашарила рукой горячие, обуглившиеся бревна, и
вдруг рука ее наткнулась на пустоту.
Не помня себя, ведомая уже не разумом, а звериным чутьем, она перевалилась
через остатки стены и поползла дальше. Удивительно, как ее не заметили.
Уже холодный ветер унес запах гари, уже под локтями шуршала упругая лесная
трава, а она все ползла. И вдруг рухнула в пустоту.
Лицо и руки уткнулись в что-то влажное, ледяное, шуршащее. Боль от ожогов
смягчилась. Задыхаясь, она зарывалась все глубже в эту прохладу и наконец
замерла.
Так она лежала долго, не помнила, сколько, - то теряла сознание, то опять
приходила в себя. Боль ушла, ее высосали влажные прошлогодние листья,
которыми была заполнена яма. Девочка почти не сознавала себя, в ушах все
стоял треск огня и крик брата. Полусгоревшее платье расползлось на ней в
лоскутья. Один присох к спине, и стоило ей пошевелиться, как резкая боль
пронизывала тело. Поэтому она старалась не двигаться.
День это был, утро ли, вечер - она не знала. Вдруг сквозь бред она
услышала треск сучьев над головой и неясные голоса. она шевельнулась.
чтобы зарыться поглубже, спрятаться - и тут же против воли застонала. Над
ней шуршали расшвыриваемые листья, голоса стали громче, наконец чьи-то
руки подхватили ее бережно, но боль от их прикосновения ожила, и девочка
застонала вновь. Она чувствовала, как ее положили - не на траву, на что-то
мягкое и теплое, чувствовала осторожные прикосновения пальцев, слова
неведомого языка звучали в вышине. Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
Два лица склонялись над ней - тонкие, светлые, нездешние, будто подернутые
серебристой дымкой. Потом дымка рассеялась, но лица по-прежнему казались
нездешними. И слова звучали - странные. Сильная рука обняла девочку за
плечи, приподняла, поддержала голову. Она огляделась.
Их было пятеро. высокие, стройные, в серебристых одеждах. Пять белых коней