"Лев Куклин. Повесть и рассказы из сборника "Современная эротическая проза""" - читать интересную книгу автора

одним исключением: "чаем" мы называли сушеную чернику, собранную в наших
богатых окраинных лесах, несколько щедрых горстей которой запаривались
крутым кипятком, и затем уже эту почти черную заварку разливали по чашкам...
Зато чашка у меня оказалась и впрямь почти что царская, - темно-синяя,
с яркими розами и золотым ободком.
- Это от кузнецовского сервиза. Осталось... от прадеда, - похвалилась
Надежда. - Она одна единственная и уцелела, - грустно добавила она. - Все
остальное - вдребезги... Еще в революцию.
Обильная еда сморила Наину и Танюру, и они незаметно ускользнули в
комнату, на широкую раздольную постель, за печку. Мы с Надей еще немного
посидели, продолжая говорить за жизнь: несмотря на наш малый житейский опыт,
в ней хватало и проблем, и заморочек!
И только когда Надежда подсела совсем рядышком, подвинув свой табурет
вплотную ко мне и словно бы ненароком положила ладонь на мое колено, я
понял, что соревнования еще не закончились, и главный этап еще впереди...
Надина ладонь скользнула выше, потянула за мой ремень так, что штырек
пряжки выскочил из дырочки, и мои брюки стали держаться только за счет того,
что я сидел... Ловкие пальцы одну за другой высвободили из петелек пуговицы
ширинки, и горячая ее рука скользнула внутрь, обхватывая и вытаскивая из
темницы заключенного в ней узника.
А узник, честно признаться, никак не выглядел полным сил молодцом. Его
повинная голова устало свешивалась из надькиного кулачка...
- Бедненький... - сочувственно поцокала языком Надежда, которая, как
известно, умирает последней. - Ничо, сейчас встрепенется, как миленький, - и
сразу же сменила тактику.
Она мгновенно сбросила на лавку кофточку, под которой ничего не было, и
став на колени, прильнула к моему освобожденному пленнику всей грудью,
разместив его в ложбинке между налитыми полушариями, и предварительно плюнув
туда и сжав их с обеих боков, начала двигать ими взад-вперед, стимулируя тем
самым зажатый в сладком плену орган. Это действо оказалось таким
провоцирующе приятным, что он дернулся и в полном смысле встрепенулся!
Надежда снова взяла его рукой и, словно бы молодую норовистую лошадку
за недоуздок, властно потянула за собой в другую комнату. Бедные мои брюки
свалились с меня по дороге, но никто из нас не обратил на это событие ни
малейшего внимания.
...В самом "солныше"... Ах да, вы же не знаете, что по-нашему
"солнышем" называлось самое теплое местечко за печкой! Так вот, - в этом
ближнем от печки углу нашего огромного лежбища, мирно посапывая и обняв друг
дружку, голые, как рыбки, свернулись Наина и Татьяна, а между ними уютно
устроилась трехцветная кошка-запеченка (то-есть живущая за печкой), которую
в доме держали "на счастье". Обрадованная, вдобавок к печному, еще и
человеческим теплом, она свернулась калачиком и громко урчала - пела.
Когда Надежда потянула меня на себя и, торопливо вмяла моего
воспрявшего молодца в свое жаждущее нутро, эти трое даже не шелохнулись!
Я еще был во власти спортивной терминологии. Я не завышал темпа,
понимая, что меня ждет не стайерская, а трудная марафонская дистанция.
Поэтому самым важным было правильно распределить силы и не ударить в грязь
лицом. Перед кем?! Да это самое... перед ними, - судьями, зрительницами и
одновременно участницами соревнований. Хотя... бывшие участницы,
претендентки на победу и зрительницы по совместительству были в полной