"Лев Куклин. Повесть и рассказы из сборника "Современная эротическая проза""" - читать интересную книгу автораодним исключением: "чаем" мы называли сушеную чернику, собранную в наших
богатых окраинных лесах, несколько щедрых горстей которой запаривались крутым кипятком, и затем уже эту почти черную заварку разливали по чашкам... Зато чашка у меня оказалась и впрямь почти что царская, - темно-синяя, с яркими розами и золотым ободком. - Это от кузнецовского сервиза. Осталось... от прадеда, - похвалилась Надежда. - Она одна единственная и уцелела, - грустно добавила она. - Все остальное - вдребезги... Еще в революцию. Обильная еда сморила Наину и Танюру, и они незаметно ускользнули в комнату, на широкую раздольную постель, за печку. Мы с Надей еще немного посидели, продолжая говорить за жизнь: несмотря на наш малый житейский опыт, в ней хватало и проблем, и заморочек! И только когда Надежда подсела совсем рядышком, подвинув свой табурет вплотную ко мне и словно бы ненароком положила ладонь на мое колено, я понял, что соревнования еще не закончились, и главный этап еще впереди... Надина ладонь скользнула выше, потянула за мой ремень так, что штырек пряжки выскочил из дырочки, и мои брюки стали держаться только за счет того, что я сидел... Ловкие пальцы одну за другой высвободили из петелек пуговицы ширинки, и горячая ее рука скользнула внутрь, обхватывая и вытаскивая из темницы заключенного в ней узника. А узник, честно признаться, никак не выглядел полным сил молодцом. Его повинная голова устало свешивалась из надькиного кулачка... - Бедненький... - сочувственно поцокала языком Надежда, которая, как известно, умирает последней. - Ничо, сейчас встрепенется, как миленький, - и сразу же сменила тактику. став на колени, прильнула к моему освобожденному пленнику всей грудью, разместив его в ложбинке между налитыми полушариями, и предварительно плюнув туда и сжав их с обеих боков, начала двигать ими взад-вперед, стимулируя тем самым зажатый в сладком плену орган. Это действо оказалось таким провоцирующе приятным, что он дернулся и в полном смысле встрепенулся! Надежда снова взяла его рукой и, словно бы молодую норовистую лошадку за недоуздок, властно потянула за собой в другую комнату. Бедные мои брюки свалились с меня по дороге, но никто из нас не обратил на это событие ни малейшего внимания. ...В самом "солныше"... Ах да, вы же не знаете, что по-нашему "солнышем" называлось самое теплое местечко за печкой! Так вот, - в этом ближнем от печки углу нашего огромного лежбища, мирно посапывая и обняв друг дружку, голые, как рыбки, свернулись Наина и Татьяна, а между ними уютно устроилась трехцветная кошка-запеченка (то-есть живущая за печкой), которую в доме держали "на счастье". Обрадованная, вдобавок к печному, еще и человеческим теплом, она свернулась калачиком и громко урчала - пела. Когда Надежда потянула меня на себя и, торопливо вмяла моего воспрявшего молодца в свое жаждущее нутро, эти трое даже не шелохнулись! Я еще был во власти спортивной терминологии. Я не завышал темпа, понимая, что меня ждет не стайерская, а трудная марафонская дистанция. Поэтому самым важным было правильно распределить силы и не ударить в грязь лицом. Перед кем?! Да это самое... перед ними, - судьями, зрительницами и одновременно участницами соревнований. Хотя... бывшие участницы, претендентки на победу и зрительницы по совместительству были в полной |
|
|