"Алексей Николаевич Кулаковский. К восходу солнца " - читать интересную книгу автора

- И вы оттуда? - боец уже не только удивился, но и обрадовался.
- Нет, - словно с сожалением, что она не оттуда, сказала Зина, - но в
таких случаях бойцы зовут друг друга земляками. Я из-под Бреста.
- Конечно, земляки! - чуть не вскрикнул боец. - Из одной республики,
значит и земляки.
Он помолчал с минуту, а потом очень сердечно, по-дружески попросил:
- Так возьмите мою вязанку, землячка.
Вернулись бойцы из своей первой разведки. Грицко сказал Зине, что
недалеко за житом нашли кустарничек. Растет там можжевельник, молодая ольха,
крушина. Есть местами мох. Сбоку от дороги - пригорок и болотце, оно тянется
до противоположной опушки кустарничка. К восходу солнца надо туда
перебраться.
Стали обдумывать, кого нести на носилках, кому помочь двигаться своим
ходом, а кто может хоть сколько-нибудь проползти.
Последним несли чернявого бойца, раненного в голову. На середине пути
он вдруг поднялся на носилках, закричал, замахал руками. Светлана испугалась
его крика и чуть не бросила кончик носилок, за который держалась, идя рядом
с Грицко, держалась она, чтобы помогать Грицко, а он принимал ее помощь
только для того, чтобы девочка не потерялась в темноте. Чернявый вдруг
замолк, свесил с носилок забинтованную голову и стал часто, с отчаяньем
вздыхать.
- Куда вы меня несете, братки? - жалобно спросил он.
Зина, шедшая с Машкиным впереди, замедлила шаг, оглянулась. Она впервые
услышала голос этого бойца и обрадовалась: может быть, ему стало легче? Она
попыталась заговорить с раненым, но Грицко опередил ее.
- В госпиталь едем, - спокойно сказал он, - в госпиталь, браток.
- Не надо меня никуда нести, - попросил боец, - не надо мучиться. Все
равно уж...
И опять притих. Зина ожидала, что он скажет еще что-нибудь, но боец
начал стонать, и еще сильнее, чем раньше.
- Наверно, не поправляются люди, если их ранило в голову? - робко
проговорила Светлана.
Грицко ответил:
- Самая тяжелая рана - это в живот, а в голову ничего. Голова у
человека крепкая.
- Если и выживет, - продолжала Светлана, - то может калекой остаться:
сумасшедшим станет или еще что...
- Кто?
- Да раненый же.
- Ничего плохого с ним не будет, - уверенно сказал Грицко. - Случалось,
мы на скачках сколько раз перелетали через головы коней, и черт нас не брал:
целыми оставались, и мозги варили.
- То на скачках, - не соглашалась девочка.
- А что на скачках? - начинал уже спорить Грицко. - Ты еще не знаешь,
что иногда получается на скачках. Там бывает хуже, чем на фронте. Однажды
наш командир взвода Бондаренко так грохнулся вместе с конем, что думали -
конец. А полежал немного в санчасти - и встал. Коня больше лечили, чем его.
- Лютого? - несмело спросила девочка.
- Нет, тогда у него был другой конь. Лютый, ого! Лютый не спотыкнется.
У него ноги, как у черта. Хату перескочет, и не почуешь, сидя на нем. Ты