"Алексей Николаевич Кулаковский. К восходу солнца " - читать интересную книгу автора

машинисток и вскоре поступила на службу в штаб кавалерийского полка.
Необыкновенная ночная жатва вызвала в душе Зины эти воспоминания.
Почему бы и не вспомнить обо всем в такую тишину? Долго ли она будет
продолжаться, не нарушит ли ее что-нибудь уже через минуту?..
Вдруг девушке показалось, что она жнет слишком смело, что складной
ножик, хотя он и не серп, а режет как-то гулко, со скрежетом. И Зина
испугалась этого скрежета: а вдруг услышат на дороге и начнут стрелять?
- Хватит вам уже, - тихо сказал раненый боец.
И тогда девушка поняла, что действительно пора кончать жатву. Вытерла
ножик, отдала его бойцу, а сама стала подбирать сорванные и сжатые стебельки
с колосьями. Большой ли получился бы сноп, если все это связать?
Боец положил под себя немного жита, а из остального сделал нечто
похожее на постель для Зины.
- Лягте отдохните, пока хлопцы придут, - сочувственно сказал он. - Вот
мой рюкзачок. Возьмите его под голову.
Когда Зина примостилась опять возле Светланы, боец долго вздыхал, а
потом стал торопливо и взволнованно говорить, будто боясь, что девушка скоро
заснет и не услышит его слов.
- Там у меня в рюкзаке вязанка мягкая... Из шелка, наверно, из одного
или, может, немного шерсти примешано. Я собирался уже ехать домой, так купил
для матери. Возьмите, прошу вас, эту кофту, наденьте.
- Ну что вы! - сказала Зина. - Это же подарок, вы его обязательно
отвезите своей матери.
- Вам же холодно, - с мягкой настойчивостью продолжал боец. - Роса
выпала, а к рассвету совсем похолодает. Вы замерзнете в своей одежде. А одна
ли такая ночь впереди?
- Ничего, не замерзну. - Зина тесней прижалась к Светлане. - Вот мы
вашей шинелью прикроемся, а там я что-нибудь достану в деревне: мир не без
добрых людей.
- Я вас очень прошу, - чуть ли не с обидой проговорил боец. - Домой мне
теперь уж не попасть, хотя и билет в кармане и документы, что отслужил свой
срок, не до того сейчас. Мне хочется сделать вам этот подарок все равно как
своей матери.
Зина ничего не ответила. Ей казалось, что все бойцы слышат эту,
возможно, излишне интимную беседу, а для чего это нужно - к одному
относиться лучше, чем ко всем остальным? Теперь надо любить и уважать всех
одинаково, быть для всех сердечным товарищем, сестрой. Но, прислушавшись,
Зина поняла, что бойцы, в том числе и тяжело раненные, спят. Тихая летняя
ночь, наполненная запахом молочного жита, пригласила в их сердцах волнения и
тревоги, уняла даже боль в ранах.
- А вам далеко надо было ехать? - спросила Зина, убедившись, что никто
их не слушает. - Вы откуда родом?
- Не так уж далеко, если ехать, - живо ответил боец, обрадованный тем,
что беседа возобновилась. - А если идти, то вряд ли хватит ног. Из нашего
Полесья я, из деревни Заболотье. Может, слышали про такую?
- Не слышала, - уважительно откликаясь на сердечный тон бойца, сказала
Зина, - но рада, что вы оттуда.
- Почему? - в голосе бойца прозвучало удивление.
- Земляк мой, - удовлетворенно ответила Зина. - А потом вам близко же
до родных мест. Все-таки это приятно.