"Алексей Николаевич Кулаковский. Немко " - читать интересную книгу автора

обиде или со стыда сбежал куда-то.
Как я потом узнал, у Павла и мысли не было калечить калеченого. Он
только снял колечко с руки Балыбы и надел на свой мизинец.
Поправившись после болезни, я при первой же встрече с Немко заметил это
колечко, а потом уже видел его все время.


* * *

Вернулся я в родную деревню только спустя четырнадцать лет.
Дядька Никанор так постарел за эти годы, что я с трудом узнал его.
Полуразрушенная в годы войны деревня как-то сжалась, притихла, словно
все еще не верила, что гроза прошла и сквозь тучи выглянуло и начало светить
солнце.
На краю деревни, среди старых яблонь, стоял знакомый мне сруб Павла.
Теперь он не играл на солнце желтыми переливами, как в день моего отъезда, а
смотрел из листвы черными провалами окон. Сруб этот снова напомнил мне
детство, нашу дружбу с Немко, золотое с рубиновым глазком колечко Павла. Я
спросил у Никанора, почему Немко не достроил свою хату. Старик посмотрел на
меня слезящимися от старости глазами, покачал головой и, вздохнув, сказал:
- Не достроил и не жил в ней, а погиб здесь.
По словам Никанора, немой, вступив в колхоз, отказался от своей хаты.
Он был назначен колхозным конюхом и так полюбил эту работу, так свыкся с
лошадьми, что ни на шаг не хотел отходить от них. Правление колхоза выделило
ему хатенку около конюшни, где он и стал жить.
Меня это очень удивило. Я-то знал, сколько лет Немко работал батраком,
по бревнышку собирал себе хату. Трудился по ночам, по праздникам, потому что
в будни должен был работать у Кадрыля. А появился колхоз - и у Немко,
оказывается, отпал всякий интерес к своей хате.
Колхозные дела увлекали его больше, чем собственное хозяйство. Кроме
колечка, у Павла никогда никакой собственности не было, но с тех пор как
появился колхоз, он не жалел об этом. Все свои силы немой отдавал колхозной
работе, а любовь свою, всю душевную нежность, какой наделила его природа, -
животным...
Лошади чувствуют доброе отношение к ним. Красивый жеребец - три аршина
ростом, холки рукой не достать - на десять шагов никого не подпускал к себе.
А подойдет Немко, жеребец ловит губами его руку, трется мордой об одежду,
ластится, как щенок. Иного двухлетка сам черт в оглоблях не сдержит, -
разобьет, разнесет все, а Немко возьмет его за повод, и сразу дикое животное
превращается в послушного котенка. Ни в ночное, ни на водопой Немко не водил
и не гнал лошадей, а ехал впереди верхом, и табун сам шел за ним. Почти все
колхозные кони были выращены Павлом. Рождение жеребенка было для него
праздником, первый выезд на молодой кобылице - великой радостью. Вся его
жизнь стала неотделима от жизни колхоза, слилась с его интересами, с
заботами о лошадях. И потому, когда началась война, Немко прежде всего
испугался за судьбу своих питомцев - не пропадут ли они?
Три дня он ходил растерянный, заглядывал в глаза людям, старался
спросить, посоветоваться: что же делать, как спасти лошадей. Но война
разразилась так внезапно, черная напасть докатилась до деревни так
стремительно, что в глазах людей он не мог найти ответа. В них пылала только