"Алексей Николаевич Кулаковский. Не с той стороны " - читать интересную книгу автора

овцами, а некоторые, в сапогах и бахилах, переходили вброд. Темнело, как и
всегда поздней осенью, довольно быстро: еще совсем недавно можно было
отличить столбик в заборе от обычной жерди, большую корзину в руках женщины
от меньшей, а теперь уже все затуманили сумерки. Инструктор глянул на
шахматную доску. Хлопцы не закончили партию, ушли.
На собрание начали приходить вскоре после того, как в окнах конторы
замигал свет. Одной из первых вошла небольшая ростом, но стройная и полная
женщина в мужском пиджаке из черного сукна, в сером вязаном платке и в
желтых бахилах. Инструктору показалось, что это она переходила недавно через
лужу, но шла без корзины.
- Каждый день что-нибудь выдумают, - громко заговорила женщина, заметив
у порога односельчанок. - То собрание, то совещание... Отдохнуть дома не
дают.
- Тише ты, Марья, - смущенно зашептала соседка, - здесь же чужие люди!
- Ну и что, что чужие? Разве я неправду говорю?
"Ну и язычок, - подумал Дробняк. - Не отдохнула дома. А целый день что
делала? На поле вроде не была".
Женщины заходили небольшими группами. Бригадная контора вскоре стала
полной, и можно было начинать собрание. Инструктор даже не ожидал, что так
скоро удастся собрать бригаду. Маловато, правда, было мужчин, но, может, их
вообще немного в бригаде. Дробняк заметил, как показались у порога те два
парня, что недавно играли в шахматы, да с ними человека три постарше. Хлопцы
сразу начали пробираться к шахматной доске.
Собрание открыл бригадир и, с согласия инструктора, сам же начал
доклад. Доклад этот все уже раз десять слышали. Но ведь он нужен
уполномоченному, поэтому приходилось терпеливо слушать. Бригадир, человек
средних лет, с двумя рыжеватыми кудряшками надо лбом, во время доклада то
наклонялся к настольной лампе, то отклонялся. Наклонившись, он прочитывал на
замасленном листке бумаги разные цифры, отклонившись, говорил по памяти. Из
доклада было непонятно, как шли дела в бригаде: желаете сделать вывод, что
тут все хорошо, - пожалуйста, желаете убедиться, что тут все плохо, - можно
было услышать факты и такие.
Хлопцы, между тем, устроились в том же уголке, спрятались за чужими
спинами и тихонько начали расставлять шахматы. Инструктор видел это, но не
очень возмущался: на таком докладе только и играть в шахматы. Он недовольно
пошевелился и, когда бригадир посмотрел в его сторону, подал знак
закругляться. Бригадир словно и ожидал этого: зачитал несколько цифр и без
закругления сел.
И тогда сразу поднялся Якуб Дробняк. Молодой, со свежим чистым лицом,
он, пока молчал и оглядывал всех смелым взглядом, привлекал внимание
собравшихся, особенно девчат и молодых женщин. А как начал говорить,
внимание это сразу ослабло. Голос у него был слишком тонким и не совсем
чистым, фразы получались далеко не гладкими, да еще с заминками, будто
пережеванные.
- Если говорить, так это, без выкрутасов, - начал инструктор, - то надо
сказать... - Тут он глянул в сторону шахматистов и на какое-то мгновение
остановился: хлопцы потихоньку продолжали партию и не только не видели, что
уполномоченный встал, но и совсем не слушали его. "Бездельники", - с
возмущением подумал инструктор и продолжал более энергично: - Надо сказать,
что в чем тут главный корень зла? Ясно, что главный корень тут в полном