"Геомар Георгиевич Куликов. Спокойствие не восстановлено (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

пятьдесят.
Ввинтившись штопором в пеструю разноголосую и, как уже сказано,
опасную для новичка толпу, Гошка принялся наметанным глазом шарить по
сторонам. И увидел то, отчего сразу дрогнуло сердце, как у охотника,
приметившего добычу. Среди обычного Сухаревского люда: торгашей,
покупателей, ленивых зевак, нищих в ободранных, латаных-перелатаных
одежках - стояла барыня со скрипичным футляром в руках. Она растерянно
озиралась вокруг, очевидно уже сожалея, что оказалась в столь чуждом для
себя окружении и в столь странной для себя роли. Подле барыни, словно
птица, охраняющая несмышленого птенца, стояла встревоженная прислуга,
женщина на возрасте, с широким и плоским совиным лицом.
Однако не успел Гошка и шагу сделать в сторону барыни, как перед ней
возникла высокая, тощая фигура Амати.
Раздосадованному Гошке не оставалось ничего другого, как наблюдать за
действиями своего постоянного заказчика.
- Простите, сударыня! - Амати галантно поклонился. - Если угадал, вы
принесли на продажу инструмент?
- Да, я бы хотела... - проговорила поспешно барыня, со смешанным
чувством недоверия и надежды глядя на Амати.
- Не извольте беспокоиться, мадам... - Амати добавил несколько слов
по-французски. - Я, видите ли, музыкант. Если разрешите...
- Да, разумеется... - Барыня протянула футляр.
Амати раскрыл футляр. Гошка зажмурился. На черном бархате, отсвечивая
золотистым лаком, покоился прекрасный инструмент. Нет, не Страдивари, не
Гварнери, не один из Амати. Но, несомненно, старой, прекрасной итальянской
работы.
- М-да... - Матя воровато огляделся.
Заметив Гошку и узнав его, сказал, словно чужому:
- Ты бы шел, мальчик, своей дорогой...
И подмигнул: иди, мол, иди. За мной не пропадет!
Гошке вдруг стало жалко молодую барыню. Должно быть, не от хорошей
жизни пришла сюда. Он усмехнулся:
- Делай свое дело, дядя. А я погляжу...
Матя под Гошкиным взглядом заторопился. Он вынул инструмент. Оглядел
со всех сторон. Осторожно потрогал струны. И вздохнул:
- Да, мадам, это, увы, не Страдивариус... Если желаете, три рубля.
Гошка знал Сухаревские порядки, нагляделся всякого. Однако Матькино
нахальство его потрясло.
- Позвольте... - запротестовала барыня. От волнения ее лицо пошло
пятнами. - Я не привыкла торговаться, но муж купил скрипку, когда мы были
в Италии, и заплатил, если не ошибаюсь...
- О, пардон, сударыня... - соболезнующе прервал ее Матя. -
Иностранцам, особенно доверчивым русским, чего только не всучат лукавые
итальянские торговцы. Вот послушайте...
Матя постучал сначала по верхней, потом по нижней деке.
- Инструмент не резонирует. Это всего лишь подделка под старых
итальянцев. Так и быть - пять рублей, но не более. Племяннику - он берет
любительские уроки - на первых порах, возможно, сойдет...
У барыни навернулись слезы. Прислуга, того и гляди, готова была
вмешаться в разговор. Но видно, уж очень нужны были деньги, даже эти