"Владимир Кунин. Ночь с Ангелом" - читать интересную книгу автора

Однако вода, предназначенная для смыва вторичного продукта утреннего
чаепития Фирочки, почему-то не ушла в слив, а заполнила весь унитаз. Мало
того, вода стала склочно булькать в горшке и отвратительно похрюкивать, а ее
уровень начал угрожающе подниматься!
Фирочка в панике бросилась звонить в домовую контору.
- Контора, - ответил Фирочке женский голос. - Чё нада?
Фирочка впервые в жизни звонила туда, да еще по такому стыдному поводу.
- Извините, - пролепетала перетрусившая Фирочка. - У нас унитаз
засорился, и я очень боюсь залить кого-нибудь внизу...
- Номер?
- Что? - не поняла Фирочка.
- Ну, люди! - презрительно проговорил женский голос. - Квартира какая?
Номер говори!
- Семьдесят шесть...
- Счас.
Фирочка услышала, как конторская женщина положила трубку и кого-то
спросила:
- Кто из слесарей сегодня дежурит?
- А чего? - поинтересовался мужской голос.
- Да горшок в семьдесят шестой, видать, засрали. Вода у их, вишь ли, не
проходит.
- А кто там? - Мужчина явно не рвался на помощь к бедной Фирочке.
И тут Фирочка услышала то, что обычно приводило ее в состояние душной и
парализующей растерянности:
- Да, эти... Как их? Явреи. Лифшицы, что ли?
- А-а-а, - невыразительно протянул мужской голос. - Ну, пошли к им
Серегу Самошникова. Нехай он только заявку и наряд сначала оформит. А то
ходят, рубли сшибают...
Фирочка услышала, как женщина взяла трубку и сказала уже ей -
раздраженно и нравоучительно:
- Вот вы газет туды натолкаете, а потом к нам звоните! Поаккуратнее
надо с социалистическим имуществом. Вам квартира дадена не затем, чтоб вы
нам, понимаешь, систему портили и работников домоуправления без толку
дергали! Ждите водопроводчика. Явится.
- А когда он придет? - решилась спросить Фирочка, с испугом
прислушиваясь к возмущенному клокотанию унитаза.
- Когда придет - тогда и явится, - туманно ответила женщина.
- Спасибо, - выдавила из себя вежливая Фирочка.
- Спасибом не отделаетесь, - хохотнул в ответ женский голос, и на
Фирочку из трубки пахнуло обещанием еврейского погрома.
На этот унизительный разговор ушло минут семь-восемь.
Еще минут через двадцать, когда босая, взмыленная Фирочка, стараясь
подавить приступы подступающей к горлу тошноты, огромной половой тряпкой
лихорадочно собирала с пола уборной грязную воду, переполнявшую унитаз, и
отжимала эту тряпку в старую большую эмалированную кастрюлю, у входной двери
раздался долгожданный звонок.
Фирочка бросила тряпку, поспешно вытерла руки о передник и помчалась
открывать дверь.
На пороге стоял высокий тощий парень с хмурым лицом, лет двадцати трех.
На нем были свитер, грязный ватник, измазанный рабочий комбинезон и старые