"Владимир Кунин. Ночь с Ангелом" - читать интересную книгу автора

только диву давался и изо всех сил старался соответствовать Ютиным
заграничным запросам, которые для него, честно говоря, были доселе неведомы,
Юта спросила у Лешки:
- Льеша, ты играешь в театре все хауптроле. Сколько денег тебе дают за
работу?
Лешке совсем недавно повысили ставку до восьмидесяти пяти рублей,
однако он впервые в жизни трахал иностранку на ее же территории и, чтобы не
уронить честь собственной Родины, свято солгал:
- Сто тридцать рублей.
О такой ставке Лешка мог только мечтать, но чего не ляпнешь во славу
своего Отечества, которое издалека всегда кажется значительно ближе и
роднее.
- Триста девяносто марок, - быстренько подсчитала практичная Юта и тут
же попыталась уточнить: - За каждый спектакль?
- Нет, ну что ты?! - растерялся Лешка от такого фантастического
предположения. - В месяц!
- О... - удивилась немецкая девушка Юта Кнаппе, вольнонаемная служащая
офицерской столовой войсковой части, расквартированной на земле ее страны. -
А сколько раз в месяц ты выходишь на сцену, к публикум?
- Все зависит от репертуара, - честно ответил артист Самошников. - Раз
пятнадцать, двадцать...
Юта прилегла щекой к причинному Лешкиному месту, подняла свои невинные
хорошенькие глазки к потолку и, сосредоточенно хлопая ресничками, принялась
что-то подсчитывать в уме.
Результат подсчетов ее настолько поразил, что она потрясенно
приподнялась над могучими Лешкиными достоинствами, счастливо унаследованными
от отца Сергея Алексеевича, отличавшегося очень даже нестандартными
размерами, подняла на Лешку глаза, полные слез, и в ужасе спросила:
- Всего восемнадцать кома фюнф марок за спектакль?!! О, бедный, бедный
Льеша...
И так искренне зарыдала над несчастливой судьбой талантливого
советского артиста в условиях тотального коммуно-социалистического строя,
что Лешке пришлось приводить ее в чувство всеми доступными ему способами.
Из-за этого он чуть не опоздал на дневной спектакль для детей
военнослужащих и советских гражданских специалистов различного профиля.
Когда же он еле-еле приволокся в закулисье Дома офицеров, старый актер,
игравший в спектакле "Семья" отца молодого Ленина, увидел Лешку, охнул и
завистливо сказал ему на ухо:
- Укатали сивку крутые горки. Ты сейчас похож не на молоденького Володю
Ульянова, будущего вождя мировой революции, а на сильно потасканного
Раскольникова, аккурат после того как он тяпнул топором
старуху-процентщицу...
И еще одно воспоминание...
Вряд ли оно послужило каким-либо толчком к совершению этого идиотского,
неосознанного, практически ничем не оправданного и абсолютно никчемушного
Лешкиного побега.
Может быть, если попытаться собрать мозаику мелких обид и унижений в
единую анекдотическую и неприглядную картинку, возникшую еще в Пскове при
оформлении труппы театра на выезд за границу, - так отыскался бы
мало-мальски вразумительный ответ на это бездарное Лешкино решение?..