"Владимир Кунин. Привал " - читать интересную книгу автора

измазанная мальчишечья физиономия в шлемофоне.
Невинный подошел вплотную и уперся в броню своими лапищами.
Механик-водитель испуганно затормозил. Старшина показал ему кулак величиной
со средний арбуз и скрестил руки над головой: дескать, глуши двигатель.
Водитель немедленно выключил двигатель, и уже ничего не могло помешать
торжественному богослужению.
Невинный презрительно оглядел экипаж, рассевшийся на башне, и покрутил
пальцем у виска.
- Остолопы нахальные, - негромко сказал он. - Разъездились.
Но в это время молебен закончился, послышались отрывистые команды на
польском языке, и воинство стало натягивать на головы шапки-ушанки,
конфедератки, пилотки.
Строй сломался, поляки сразу же смешались с россиянами, где-то уже
пошли фляжки по кругу, кто-то из запасливых "стариков" польской дивизии
волок через площадь отощавшую покорную корову, на шее у которой висел
карабин ее нового неожиданного хозяина...
Опасливо поглядывая на огромного Невинного, механик-водитель самоходки
завел двигатель и осторожно стал пробираться сквозь толпу, время от времени
оскальзываясь траками своих гусениц о каменную брусчатку старой Рыночной
площади, выложенную лет четыреста тому назад...
Якуб Бжезиньский подобрал свои священные одежды и спрыгнул со
"студебекера". Его сразу же окружили несколько польских офицеров, среди
которых был и Анджей Станишевский. Он помог Бжезиньскому снять католическую
рясу, под которой у него оказался нормальный военный мундир с майорскими
погонами, крестом, медалями и советским орденом Красной Звезды. Только на
воротнике, где обычно прикрепляются эмблемы рода войск, у капеллана были
маленькие католические крестики.
- Спасибо, Куба, - тихо сказал Станишевский. - У меня в горле прямо
комок стоял...
Капеллан поднял на Станишевского растерянные влажные глаза.
- Знаешь... - сказал он и откашлялся. - Я когда все вот это увидел... -
Он показал на балконы домов с флагами и людьми, обвел глазами забитую
народом площадь. - Я когда вот это все увидел, я сам чуть не расклеился, -
повторил Бжезиньский.
Голос у него перехватило, он снова откашлялся и сипло спросил:
- Закурить есть?
Станишевский достал сигареты. Руки капеллана тряслись от волнения, он
никак не мог вытащить сигарету из пачки и виновато улыбался.
В это время через площадь из какого-то переулка вылетел "додж" - три
четверти с красным крестом на борту. В нем рядом с шофером сидела Екатерина
Сергеевна Васильева - майор медицинской службы, старший хирург отдельного
санитарного батальона Красной Армии. Сзади нее сидели две молоденькие
сестрички с тюками только что полученного перевязочного материала.
Васильева внимательно вглядывалась в толпу, кого-то искала. И вдруг
увидела пожилого старшину Степана Невинного.
Старшина стоял в окружении нескольких солдат и штатских и внимательно
слушал старенького, аккуратно одетого поляка, который рассказывал, наверное,
что-то печальное, потому что у всех стоящих вокруг были грустные лица. А
неподалеку от них маленький бродячий оркестрик настраивал свои немудрящие
инструменты.