"Владимир Кунин. Привал " - читать интересную книгу автора

нападения с воздуха.
Уже несколько дней Рокоссовский был простужен и чувствовал себя
отвратительно. Он болезненно втягивал голову в плечи, прятал подбородок в
меховой воротник довоенного комсоставского, порыжевшего от старости кожаного
реглана и зябко поводил плечами. Его знобило, глотать ему было больно,
разговаривать трудно. От переносицы к вискам и надбровным дугам разливалась
тупая непрерывная боль.
Командующий польской Первой армией - огромного роста, толстенный,
могучий Поплавский - в эту секунду был на связи с генералом Голембовским,
командиром одной из своих пехотных дивизий, которая вела стремительный и
жестокий бой за небольшой польский городок. В масштабе общего наступления
весны сорок пятого городок был сам по себе ерундовский, плюнуть некуда,
однако только в нем сохранились нетронутыми железнодорожные подъезды, по
которым немцы гнали эшелоны с подкреплением для своей отступающей армии.
- Хорошо идете!.. Еще быстрее! Не давайте опомниться! Ты меня слышишь,
Голембовский?! Быстрей, говорю!!! - кричал в трубку полевого телефона
огромный Поплавский.
Рокоссовский поморщился и болезненно сглотнул. Подполковник - его
адъютант - тут же достал большой термос, толстую фаянсовую кружку,
расписанную аляповатыми петушками, и налил маршалу крепкого горячего чаю.
- Слушай, Голембовский!.. Слушай же, черт бы тебя побрал!.. - орал
Поплавский в трубку. - Повтори!.. Что?..
Он плохо слышал Голембовского, напрягался, стараясь понять, что ему
отвечают с того конца провода, но голос оттуда то затихал, то пропадал
вовсе, и от этого Поплавский кричал еще громче, еще яростнее. В какую-то
секунду он совсем перестал слышать Голембовского и, взбешенный, повернулся к
стоящим позади него...
И увидел Рокоссовского, который, нахохлившись, сидел за столом,
согревал руки на фаянсовой кружке с горячим чаем и мелко прихлебывал из нее.
Поплавский вытянулся, прикрыл ладонью микрофон трубки, набрал полную грудь
воздуха, собрался доложить, но Рокоссовский махнул рукой и хриплым шепотом
сказал:
- Отставить. Дивизия Сергеева подошла?
- Так точно! Уже минут сорок работают вместе.
Поплавский спохватился и крикнул в трубку:
- Голембовский! Оставайся на связи!.. - и снова закрыл трубку телефона
ладонью, напоминающей по величине малую саперную лопату.
- Отлично, - тихо сказал Рокоссовский. - Дай команду перекрыть все
подходы к городу - лишить немцев возможности получить подкрепление. Тогда
будет меньше крови... Город взять. Продолжай...
Он снова склонился над кружкой, вдыхая горячий чайный пар. Поплавский с
удвоенной силой закричал в трубку полевого телефона:
- Голембовский! Януш!.. Ты меня слышишь, Януш? Ты меня слышишь, я тебя
спрашиваю?!

Тридцатого марта 1945 года земля дрожала от танкового грохота, взрывов
и топота тысяч солдатских сапог...
Холодный серый весенний воздух был разорван десятками "Илов". Они шли
бреющим, на малых высотах, и чудовищный рев их двигателей, многократно
отраженный от близкой земли, вбирал в себя почти все остальные звуки.