"Владимир Кунин. Привал " - читать интересную книгу автора

- Не рухнем? - спросил полковник Сергеев у командира отделения саперов,
строивших трибуну.
- Что вы, товарищ полковник! Куды оно денется? Хоть роту грузите.
- Ну смотри. А то стыда не оберемся.
- Никак нет, товарищ полковник. Все будет в лучшем виде.
Вместе с командованием на трибуну поднялись три переводчика:
щеголеватый подпоручник из штаба Первой армии, знавший английский язык,
младший лейтенант Красной Армии, очень хорошенькая девушка, переводчица с
польского и французского, и старик из местных - бывший управляющий имением
какого-то отставного немецкого генерала. Он должен был переводить на
итальянский.
Внизу у трибуны пристроились два журналиста из фронтовой газеты и один
фотокорреспондент - небольшого роста, живой, смуглый человечек в польской
военной форме без знаков различия.
Уже когда все стояли на трибуне и генерал Голембовский, подняв глаза к
небу, пытался повторить в уме то, что ему предстояло сейчас сказать вслух, к
лагерю подлетел "виллис" Станишевского. Анджей выпрыгнул из машины и
продрался сквозь толпу к трибуне, прилагая все усилия к тому, чтобы никто не
заметил его опоздания. Никто и не заметил. Кроме замполита Юзефа
Андрушкевича, который погрозил ему кулаком и жестом приказал подняться на
трибуну. Анджей поднялся и спросил шепотом:
- Разрешите присутствовать?
- Ты где был? - грозно прошипел Андрушкевич.
Можно было соврать что угодно. В любом другом случае Станишевский
мгновенно что-нибудь выдумал бы. В сегодняшних условиях любой треп выглядел
бы абсолютно достоверно и оправдаться за опоздание не представляло никакого
труда. Но Станишевского буквально распирало от радости встречи с Катей
Васильевой, и он сказал просто:
- У женщины, товарищ подполковник.
Замполит дивизии был старше Станишевского всего на один год. Он был
красив, силен и сам с нескрываемым удовольствием пользовался успехом у
лучшей половины человечества. В глазах Андрушкевича на мгновение мелькнула
зависть, сменившаяся истинно мужским уважением.
- У кого был? Рассказывай.
Станишевский счастливо расплылся:
- Я был у женщины, в которую влюблен уже полтора года. Нет! Больше!..
Почти два. И безуспешно.
- Чему же ты радуешься? - потеряв к истории всякий интерес,
презрительно спросил замполит.
- Тому, что встретил ее.
Но тут генерал Голембовский собрался с духом, откашлялся и зычно
закричал с трибуны, обращаясь к четырем замершим колоннам - американской,
французской, английской и итальянской:
- Дорогие друзья! Союзники! Мы - представители Первой армии Войска
Польского и советских войск Белорусского фронта... - Генерал прервал сам
себя и приказал переводчикам: - Переведите.
Три переводчика одновременно закричали на весь плац по-английски,
по-французски и по-итальянски. Три языка смешались в кучу малу, и
гражданским полякам, пришедшим к лагерю на праздник освобождения, это
показалось смешным. Толпа рассмеялась.