"Владимир Кунин. Привал " - читать интересную книгу автора

вместо немецкого "Каффе унд бир - дас лоб их мир" появилось не очень
грамотно написанное обещание с удивительным для этих мест одессизмом:
"Обеды - как у мамы!"
Вот в это-то вавилонское столпотворение и попал Вовка Кошечкин -
новобранец, прикомандированный к медсанбату. Приказом старшины Невинного он
был закреплен за кобылой и телегой с бочкой для воды, снабжен двумя ведрами
и черпаком на длинной деревянной ручке. В его обязанности была вменена
доставка воды для медико-санитарного батальона, проведен соответствующий
инструктаж: "Только попробуй кого-нибудь подпустить к этой воде! Родную маму
забудешь!.." - и Вовка выехал в свой первый рейс на речку. Там он натаскал
ведрами полную бочку и теперь возвращался в распоряжение медсанбата, с
грустью наблюдая за тем, как из квадратного отверстия в бочке на каждой
выбоине и ухабе выплескивается с таким трудом добытая влага.
На обратном пути он слегка подзапутался и заблудился. Хотел вернуться
назад в медсанбат тем же путем, которым ехал на речку, но одна уже знакомая
ему уличка вдруг оказалась наглухо перегорожена заглохшим
бронетранспортером, вторую напрочь перекрыли минеры, а по третьей, еле
продравшись сквозь вереницу беженцев и переселенцев, лающихся на всех
возможных языках, Вовка совершенно неожиданно для себя выкатился на забитую
народом Рыночную площадь. Испуганная лошадь раза два шарахнулась в сторону и
вынесла Вовку с телегой и бочкой прямо к оркестрику, которым дирижировала
Лиза. В этот оркестрик уже влез итальянец. Он давал ритм оркестру двумя
обычными солдатскими ложками, барабаня ими по пустой американской канистре
из-под бензина. Тут же торчал француз, гоготал американский летчик и что-то
вопил толстый английский сержант.
Живой "памятник" на старинном пьедестале несколько отвлек внимание
толпы от Лизы, и теперь она жаждала реванша. Ей давно не хватало сцены, и
она тут же попыталась взобраться на медсанбатовскую телегу. Американец,
француз и англичанин помогли ей оседлать бочку, и через секунду она уже
что-то радостно вопила, обнимая за шею ошалевшего от испуга Вовку Кошечкина.
- Послушайте!.. - вырываясь из Лизиных объятий, бормотал перетрусивший
Вовка. - Так нельзя... Это вода для госпиталя! Послушайте...
Но Лиза поцеловала его в щеку и тихонько шепнула ему на ухо:
- Малшик, можно я с тобой ехать? Я очень устала. Возьми меня с собой...
- Вы что?! Я при исполнении служебных обязанностей! Вам со мной никуда
нельзя! Я советский человек... Это вода для раненых! Сойдите с телеги,
пожалуйста!..
За всей этой нелепой сценой спокойно и внимательно наблюдал молодой
обросший лейтенант из эсэсовской группировки. Свитер, грубая куртка, вязаная
шапочка и велосипед в руках делали его похожим на всех. Он стоял позади
оркестрика и даже покачивал головой в такт мелодии. У него были четкая цель
и крепкие нервы.

Генералу фон Мальдеру было совсем плохо. Время от времени он впадал в
бессознательное состояние, бредил и просил пить. Потом приходил в себя, и
уже в полном сознании к нему возвращалась боль. Тогда его глаза устремлялись
в земляной потолочный накат бункера и переставали мигать. Лицо покрывалось
каплями пота, зубы сжимались. Все его крупное тело судорожно деревенело, и
откуда-то изнутри, сам собой, вдруг начинал возникать тихий стон,
переходящий в глухое яростное рычание.