"Владимир Кунин. Привал " - читать интересную книгу автора

аккуратно висящее на гвозде, вбитом прямо в дверь, вспомнил. В этом черном,
расшитом стеклярусом и фальшивыми бриллиантами вечернем платье прекрасно
пела одна эвакуированная артистка ростовской эстрады, которую звали... Вот
как ее звали, Анджей и не вспомнил.
Он вышел в гостиничный коридор, притворил за собой дверь, и вдруг ему
до боли в сердце, до слабости в ногах захотелось увидеть ту женщину - из
медсанбата, хирурга, старшего лейтенанта Васильеву. Ее звали Екатерина.
Екатерина Сергеевна. Увидеть ее, упасть перед ней на колени, зарыться лицом
в ее руки, целовать их, бормотать нелепые, ласковые слова, заглядывать в
глаза снизу вверх...
Он даже задохнулся от неожиданности! Почему? Откуда такое? Ведь ничего
не было сказано, ни одного лишнего взгляда... Да и видел он ее всего одни
сутки - с того момента, когда очнулся от наркоза, и до отправки в стационар.
Ну передала ему записку от того русского паренька, который вытащил его из
боя, - так это могла сделать любая... Ну погладила по щеке, когда его на
носилках запихивали в медсанбатовский фургон... Так она всех раненых так
провожает. Какого черта?! Почему ему вдруг показалось, что он просто не
может без нее жить?..
Спустя две недели, преодолев три тысячи восемьсот километров самыми
разными способами передвижения, он вернулся на фронт и, еще не появляясь в
расположении своей дивизии, разыскал этот русский медсанбат, который не
давал ему покоя теперь ни днем ни ночью.
Через старшину - дежурного фельдшера он вызвал старшего лейтенанта
Васильеву Екатерину Сергеевну.
- Капитана Васильеву. Она теперь капитан медицинской службы... - мрачно
поправил Станишевского огромный пожилой старшина и ушел.
Васильева выскочила на крыльцо в валенках, накинутом на плечи
полушубке, кутаясь в обычный бабский пуховый платок. Увидела Станишевского,
сразу узнала его и рассмеялась:
- Что, братец кролик, ожил? Быстро тебя на ноги поставили!..
Анджей не принял ее шутливого тона и сразу, с места в карьер, заявил,
что любит ее и, кажется, не представляет себе без нее дальнейшей жизни.
Несколько секунд Васильева внимательно разглядывала Станишевского,
затем улыбнулась, взяла за болтающиеся "уши" теплой зимней шапки, притянула
к себе и поцеловала его в нос:
- Пупсик, я очень рада, что тебе это только "кажется". Это не
смертельно. Свежий воздух, нормальное питание, крайняя осторожность в
общении с местным дамским населением, - немцы здесь оставили уйму
венерических, - и все пройдет! Если же эта маленькая постгоспитальная
истерика примет более серьезные формы - приезжай. Я тебя вылечу. Потому что
серьезная влюбленность может иметь чисто инфекционные последствия. А я
совершенно не собираюсь этим болеть вместе с тобой. Понял?
- Нет, - упрямо сказал Станишевский.
- Тоже ничего страшного, - легко сказала Васильева. - Поймешь. А теперь
чеши за мной, у меня есть для тебя маленький сюрприз. Вытри ноги!
И привела его в палату легкораненых, где "по случаю сквозного пулевого
ранения левого бедра" самозабвенно лупил костяшками домино его спаситель -
Валерка Зайцев...

За пятнадцать месяцев, отделявших их от совместного наступления на