"Владимир Кунин. Сочи - все дни и ночи..." - читать интересную книгу автора

турника на самом верху. Она села на перекладину турника, подняла одну руку
вверх и улыбнулась. И тогда ей опять захлопали.
Кто-то из служителей оттянул канат к занавесу, и девушка стала
исполнять свой номер. Без всякой страховки (зрители это отчетливо видели)
она делала умопомрачительные "обрывы", повисала вниз головой, зацепившись за
перекладину одними пальцами ног, крутила "большие обороты" (или, как больше
нравится зрителям - "солнце"), стояла на голове посредине узенького турника,
не держась ни за что руками... И во время каждого трюка цирк сладостно
замирал, а потом облегченно аплодировал девушке.
Но самое удивительное было то, что на протяжении всего номера она не
утратила ни на секунду мягкости, женского обаяния. Ни один момент
чудовищного мускульного напряжения не исказил ее лица - милого, доверчивого,
незащищенного.
И женщины-зрительницы украдкой поглядывали на своих мужчин-зрителей, и
во взглядах их была ежесекундная ревнивая обреченность, и они были правы,
как почти всегда бывают правы и прозорливы женщины. Всех классов.
А мужчины и не скрывали своего отношения к этой девушке. Им хотелось
чувствовать ее рядом, прятать лицо в ее маленькие ладони и, обняв ее плечи,
молча сидеть с ней на пустынном ночном берегу...
И только один зритель из седьмого ряда партера - здоровенный полупьяный
мужик в малиновом пиджаке - ничего такого не хотел и обиженно хрипел соседу
прямо в ухо:
- Ну, ебть, неужто, бля, не могли русскую девку натаскать так же?!.
Обязательно нужно, чтоб Гуревичи всякие у нас над головой выкомаривали!..
Ну, бля, Россия-матушка... Куда люди смотрят?..
... Потом девушка встала ногами на турник, продела руку в ременную
петлю и повисла на коротком куске стального троса. Турник мгновенно
подтянули под самый купол, и девушка стала медленно раскручивать себя на
одной руке.
Замолк оркестр. Девушка вращалась все быстрее и быстрее, и тело ее под
воздействием какой-то особой цирковой физики перешло из вертикального
вращения в тревожный горизонтальный полет...
Из сознания зрителей исчезла девушка-гимнастка (как ее там назвали с
самого начала? Гуревич что ли?..). Этот бешеный сверкающий круг под куполом,
это дикое вращение ослепительного диска, в котором радиус был ростом
растворившейся девушки-гимнастки, - были явлениями иных миров, иных
галактик!..
И вдруг что-то произошло. Что-то такое маленькое тряпочное вылетело из
сверкающего круга и, вяло трепыхаясь, упало в оркестр.
Это видели все. Даже пьяный мужик в малиновом пиджаке из седьмого ряда
партера. Сразу же вращение под куполом стало затихать. Нервно задвигались
музыканты в оркестре. Засуетились служители в униформе.
Медленно переворачиваясь в лучах всех цирковых прожекторов, на высоте
пятнадцати метров, продев руку в петлю троса, висела девушка-гимнастка. НА
НЕЙ НЕ БЫЛО ЛИФЧИКА. Узенького лифчика из чешуйчатых блесток. Маленькие
девичьи груди резко белели на обожженном теле.
Двухтысячный зал молчал. Он не просто молчал - стояла жуткая тишина.
- Канат, - негромко сказала девушка с фамилией Гуревич.
Униформист метнулся к занавесу, отвязал канат и выбежал с ним на
середину арены. Девушка взялась одной рукой за канат, высвободила другую