"Елена Купцова. Смерти нет " - читать интересную книгу автора

грудью, вечно подвязанной крест-накрест клетчатым платком, она ловко
передвигалась по кухне на ногах-колоннах и творила, творила свои маленькие
чудеса. Цукаты из айвы, варенье из грецких орехов и лепестков розы,
аджапсандал и пышные пироги - чего только не стряпала она для своей
любимицы. А любимицей этой была Марго.
Шушаник никогда не ревновала ее к гувернантке, ну, может быть, только
поначалу. В этом просто не было нужды. Сердце малышки было давно уже прочно
занято ею. Все это знали и не пытались возражать. Марго, которой тогда было
всего пять лет, прилежно учила немецкий язык, читала с Марьей Мартыновной
книжки и ходила гулять в парк, но каждую свободную минуту норовила провести
на кухне у Шушаник. Здесь можно было расслабиться, подпереть щеку рукой,
слушая нянины сказки, а не сидеть с вечно прямой спиной, чинно сложив руки
на коленях, и не делать этот глупый книксен, "как подобает девочке из
хорошей семьи".
Она еще не раз с благодарностью вспомнит уроки строгой немки, но это
будет потом, много позже.
Марго была неизменно вежлива и послушна с гувернанткой, но одного она
не могла ей спустить ни за что - имени. Отец называл ее Ритуша, но это мог
делать только он. Все остальные должны были называть ее Марго, даже мать. С
тех самых пор, как она начала осознавать себя, это имя стало единственно
возможным.
Услышав обращенное к себе имя Гретхен, Марго взбунтовалась. Напрасно
мать объясняла ей, что так в Германии зовут всех Маргарит, Марго была
непреклонна.
- Меня зовут Марго, - восклицала она, воинственно вздергивая подбородок
и даже притопывая ножкой. - Марго!
- Майн Готт, какое своевольное дитя! - бормотала гувернантка, не
намереваясь, впрочем, отступать.
Противостояние длилось довольно долго, но наконец гувернантка сдалась,
удовлетворившись официальным Маргарет. Бог весть что делало ее такой
упрямой, может быть, кровное неприятие всего французского.
Позднее, когда Марго узнала историю знаменитой Гретхен, она со смехом
сказала матери:
- Теперь понятно, почему я так упорствовала. Не хотелось носить имя
глупой гусыни, которая погибла из-за любви. Имя французской королевы куда
лучше.
Елизавета Петровна только поморщилась, предпочтя не продолжать этот
рискованный разговор. Неожиданные суждения дочери частенько ставили ее в
тупик.
Вот и сегодня Марго, по обыкновению, забежала на кухню повидать
Шушаник. Старушка, деловито закатав рукава, хозяйничала у плиты, отдавая
отрывистые приказания кухарке на армянском языке. Он так и не стал для Марго
родным. Отец большую часть своей жизни провел в Москве, Петербурге и Дерпте,
где учился в университете, поэтому все у них в доме было устроено на русский
лад.
Марго впорхнула на кухню и закружилась, широко раскинув руки. Пышное
белое платье, отделанное кружевами и подпоясанное синим атласным пояском,
вздулось колоколом вокруг ее стройных ножек. Шушаник и кухарка восхищенно
зацокали языками.
- Красиво, ох красиво, джана, - сказала Шушаник, окинув ее оценивающим