"Александр Куприн. Жидовка" - читать интересную книгу автора

Александр Иванович Куприн

Жидовка

* * *

- Проехали, прое-е-хали! - жалобно зазвенел детский голосок.-
Направо! - крикнул сзади сердитый бас. - Направо, право, прраво! -
подхватили впереди весело и торопливо. Кто-то заскрежетал зубами, кто-то
пронзительно свистнул... Стая собак залилась тонким, злобным и радостным
лаем.- О-о-о! Ха-ха-ха! - засмеялась и застонала толпа.
Сани подбросило и стукнуло на ухабе, Кашинцев открыл глаза.
- Что? - спросил он с испугом.
Но дорога была по-прежнему пустынна и безмолвна. Морозная ночь молчала
над бесконечными, мертвыми, белыми полями. Полный месяц стоял на середине
неба, и четкая синяя тень, скользившая сбоку саней, ломаясь на взрытых
сугробах, была коротка и уродлива. Упругий, сухой снег скрипел и визжал под
полозьями, как резиновый.
"Ах, ведь это снег скрипит",- подумал Кашинцев.
- Как странно! - произнес он вслух.
Услыхав голос, ямщик обернулся назад. Его темное лицо, с белыми от
холода усами и бородой, было похоже на большую, грубую, звериную маску,
облепленную ватой.
- Что? Еще две версты осталось. Немного,- сказал ямщик.
"Это снег, - думал Кашинцев, опять поддаваясь дремоте.- Это только
снег. Как странно..."
- Странно, странно! - вдруг суетливо и отчетливо залепетал колокольчик
на конце дышла. - Стран-но, стран-но, стран-но...
- Ай-ай-ай! Посмотрите же! - крикнула впереди саней женщина.
Толпа, которая тесно шла ей навстречу, вдруг заговорила разом,
заплакала и запела. Опять, злобно волнуясь, залаяли собаки.
Где-то далеко загудел паровоз... И тотчас же, сквозь дремоту, Кашинцеву
с необыкновенной ясностью вспомнился вокзальный буфет с его жалкой,
запыленной роскошью: гроздья электрических лампочек под грязным потолком и
на запачканных стенах, огромные окна, искусственные пальмы на столах,
жесткие стоячие салфетки, мельхиоровые вазы, букеты из сухих трав, пирамиды
бутылок, рюмки розового и зеленого стекла...
Это было вчера вечером. Товарищи-врачи провожали Кашинцева, только что
получившего новое назначение - младшим врачом в отдаленный пехотный полк. Их
было пять человек. Сдвинув вокруг углового "докторского" столика тяжелые
вокзальные стулья, они пили пиво и разговаривали с натянутой сердечностью и
напускным оживлением, точно разыгрывали на спектакле сцену проводов.
Красивый и самоуверенный Рюль, преувеличенно блестя глазами, кокетничая и
оглядываясь по сторонам, чтобы его слышали и чужие, говорил фамильярным,
фатовским тоном:
- Так-то, старик. Вся наша жизнь, от рождения и до самой смерти,
заключается только в том, что мы встречаем и провожаем друг друга. Можешь
записать это себе на память в книжку: "Вечерние афоризмы и максимы доктора
фон Рюля". Едва он кончил говорить, у выходных дверей показался толстый
швейцар, с лицом сердитого бульдога, затряс звонком и закричал нараспев,