"Василий Купцов. Крутен, которого не было " - читать интересную книгу автора

мороз по коже. А там все кричат и кричат, я прислушался - не один мальчишка
орал, два голоса точно, а может - и три. Так я и просидел у того дома день,
заночевал прямо в лесу, потом еще день сидел, и еще... Хлеба по чуть-чуть
только кусал, попить - к речке бегал, само собой, из тисового омута не пил.
И все три дня - крики истошные...
А на четвертый день к большому дому Белый Ведун приехал. Уж как я
хоронился, он ведь - все чует! Пронесло меня, не заметили. А как хозяин
наверх забрался, тут такой ор занялся, хоть ухи затыкай. Так до вечера
продолжалось, а как солнце зашло, лесенку опустили. Смотрю - спускается
Белый Ведун, злой-презлой, а за ним те люди злые, рожи красные, потом -
спускают сверху тело мальчика. Понял я тут - мертв, замучили до смерти. Куда
они бездыханное тело понесли, не знаю - побоялся следить. Гляжу - позвал
Белый Ведун еще кого-то , показалась наверху рожа жуткая без носа, без ушей,
веки вывернуты, аж синие. На шее оберегов - дюжины дюжин! Верно - тоже
ведун, точно - заглавный в большом доме. Белый Ведун страшилище за собой
зовет, а тот на лестницу показывает. Ну, главный хозяин прикрикнул, да
махнул рукой, мол, не все ли равно, да - прочь. Страшилище послушалось,
вслед зачастил, ноги в раскоряку. А лестницу так никто и не убрал.
Тут я и понял, что настал мой час. Раз лестницу не убрали - стало быть,
в большой доме никого не осталось! Выждал я, чтоб хозяева подальше отошли -
да и забрался по лесенке вверх. Трус я, да вот осмелел почему-то! Может, от
криков истошных и сам свихнулся...
Быстро шмыгнул внутрь - там палаты с дверями, как в хорошем тереме, да
стоны из-за дверей. Окон нет, если б не та дырка, через которую сюда залез -
и вовсе темень была б. Открыл ближнюю дверь, оттуда голосов не доносилось.
Светит свечка белого воска, полумрак, посреди - висит паренек незнакомый
моих лет, вниз головой подвешен. Харю раздуло, аж кровь выпирает из вен
застойная, синяя. Глаза открыты, на меня смотрит, да чую - не видит.
Выскочил я из комнатенки, да в другую дверь. Там тоже свечка... И мальчишка
висит, стон раздается, я поначалу не понял даже, на чем! Голенький, а
ремни - вроде прямо от спины к потолку натянуты. Пригляделся - да ведь ремни
прямо в тело, под кожу продеты, на живом висит. Стою - не жив, ни мертв, да
все больше понимаю. На спине у парня - две раны от шеи до зада, широкие - то
кожа вырезана. На ремни... И на эти ремни же - дав и подвесили...
Рядом ножи лежат, схватил один - острющий! Зачем взял - не знаю,
может - хотел парня освободить, да только - услышал за дверьми скрип
половиц. Хозяева вернулись. Я так, с ножом в руке и выскочил, а навстречу,
видать, только в дыру пролез, кряхтит - тот безносый.
- А ты откуда? - вытаращился на меня, а я - на него, как заметил, что и
язык раздвоен, что у гадюки, и вовсе оцепенел, - Кто тебя привел?
Только это меня и спасло - безносому и в голову не пришло, что я сам
сюда забрался, решил, видать - привели очередного мальчонку, да плохо
заперли, непорядок... А потом он глаза опустил, нож в моей руке приметил, да
как заорет.
- А ну, отдай!
А у меня в глазах все тот паренек, что на ремнях из собственной кожи
подвешен. Нет, что угодно - но такого с собой проделать не дам! Опомнился я,
да смекнул, как обмануть безносого. Протянул, было, нож - отдаю, вроде,
тот - руку вперед, а я - по ней и резанул. Тот опомниться не успел, а я -
налево скок, да ножом ему в бок! Страшила за рукоять руками, вынуть хотел,