"Василий Купцов. Крутен, которого не было " - читать интересную книгу автора

сока, высушенного, под нос покурить, а потом - делай, что хочешь. Бегуня-то
молод совсем, только на тропу воинскую ступил, нет у отрока еще нюха на
опасность. Бывалый воин просыпается, как бы ни устал за день, едва кто чужой
на порог ступит. А лучше - до того...
- Стало быть, проспал я врага, - обречено кивнул отрок.
- Не бери на душу, молод ты пока. Придет время, и не тому выучишься,
станешь воином знатным, никакая вражина к тебе и на сотню шагов не
подберется, - попытался успокоить Бегуню старый вояка.
- Ничему я не выучусь, после того, что было - одна у меня дорога, в
Навь!
- Может быть так, а может - и нет, - спокойно парировал Иггельд, - не
во всем, что человек делает, его вина.
Молчание. Отрок сопел, силясь продолжить едва начатый рассказ, его не
торопили.
- Если их одурманили маковым дымком, то отчего же запаха не осталось? -
вдруг спохватился княжич.
- За такой вопрос розог не жалко, - рассердился Иггельд.
- Ах да, - смутился Младояр, - дверь нараспашку... Ветер запах вынес.
- А голова у мамаши тяжелая после той ночи была, я спрашивал, - кивнул
лекарь, - может и не маковое зелье, но что-то подобное...
Вновь молчание. Наконец, собравшись с духом, Бегуня продолжил:
- Я опомнился в каком-то темном, сыром месте, познабливало. Думаю,
погреба какие-то. Горели светильники, числом два, прямо у моего носа. Воняло
мертвечиной. От них, от всех - несет этим... Я связанный лежал, рядом - двое
этих, пустоглазых, меня держат. Зачем? И так повязали, что не шевельнешься!
- Видать, Белый Ведун из тех, кто каждый узел три раза повторяет! -
заметил Младояр, - Боялся, не иначе...
- От тех, кто всех боится, все зло и происходит, - согласился
Иггельд, - ради собственного спокойствия кучу народа перережет. И считает
себя правым - так, мол, спать спокойнее! Но ты, Млад, больше Бегуню не
сбивай...
- Так лежал я долго, а потом пришел Белый Ведун. Я его сразу признал.
Сел возле меня, и так ласково по головке гладит. "Ну вот, отрок", -
говорит, - "теперь ты в моей власти. Но скоро власть та вырастет побольше,
будешь, милый, делать все, что скажу, и веревок не потребуется. Хочешь стать
таким, как они?". Сердце у меня так и упало. А он все гладит и гладит, да
шептать начал что-то на ухо. Странные вещи нашептывал, что, мол, руки да
ноги у меня тяжелые, не поднять, что я их уже и не чую. Я, вроде, задремал,
потом - все как во сне. Он что-то говорил, говорил, долго так... А потом
разбудил меня. Велел пустоглазам развязать мои руки. Коснулся мне лба. И
пропел эдаким сладеньким голосом: "Теперь ты мой, отрок, мой и только мой, и
рученьки и ноженьки твои - только мои". Я весь сжался, не представляя, что
это значит... "Встань!". Я встал. "Смотри" - сказал Белый Ведун, касаясь
моих ладоней, - "ты не сможешь даже поднять рук". Я дернулся, но руки меня
не послушались. "А теперь подними руки!" После его слов мои руки сами собой
поднялись. "Вот видишь, твое тело исполняет мои приказы, хочешь ты этого,
или нет. Ты будешь, отрок, меня слушаться?". Мой язык как бы прилип к небу,
мне очень хотелось выкрикнуть "Нет!", но треклятое колдовство не давало даже
рта раскрыть. Но я все же попытался покрутить головой. "Ты зря противишься,
маленький раб, даже не став пустоглазом, ты все равно - мой раб. Сейчас сам