"Андрей Кураев. Христианство на пределе истории " - читать интересную книгу авторапросветительским рационализмом. Богословы (протестантские и католические, а
следом за ними даже православные) старались рационально обосновать христианскую веру. Мистика тщательно "выпаривалась". Чудеса превращались в "выдумки", "фольклор", а то и просто в обычные природные феномены. Таинства были превращены в обряды, а последние - в "Библию для неграмотных", то есть в изъяснение библейских текстов посредством жестов. Очищенное от "магизма" (то есть от энергийной, благодатной насыщенности Сверхмирным Присутствием) христианство стало слишком рациональным. И когда европейцам открылись глубины аскетики и мистики Востока, они стали всматриваться в них, нисколько не подозревая, что своя аскетика и своя мистика есть в церковном христианстве. И сегодня религиозное сознание нецерковных людей просто поражает своей противоречивостью. Заходит речь о Православии - и оно обвиняется в "обрядоверии" и "магизме". Но вот тот же самый человек, только что обвинявший православие во всех грехах, обращается к миру нехристианских, языческих и шаманских, практик, и тут он уже преисполнен решимости обрести эзотерический смысл в самых странных обрядах и признать весьма полезной любую языческую практику насыщения любого предмета любой "энергией". И даже многим церковным людям еще невдомек, что протестантизация православия ведет в тупик, потому что делает нас безоружными перед возрожденным язычеством. Будущее церковной мысли - в развитии "философии культа". Хватит баловаться морализаторством и в обрядах видеть только символы, а в богослужении - проповедь. Пришел враг более страшный, чем рационализм. Пока мы доказывали, что наши обряды не магия, пришла действительно магия. И защищаться от нее надо не словом, а благодатью. с рассуждениями о "христианском понимании прав человека", - христиане, стесняющиеся святой воды и буквального понимания слов Спасителя о преложении хлеба и вина в Его Плоть и Кровь, не смогут устоять перед наступлением оккультных сил. Именно - сил, стихий, а отнюдь не просто пропаганды. Нас подталкивают к "реформам". И правда, - когда живой организм живет, он развивается. Но нет ощущения, что всегда эти призывы идут от людей, желающих добра Церкви, и нет ощущения, что все предлагаемые реформы пойдут на пользу. Нам говорят, что если Церковь начнет реформы, - то исчезнут основания для критики в ее адрес. Нам говорят, что, если Церковь начнет реформы, - это станет признаком ее жизнеспособности. Но на деле-то все наоборот: чтобы стать сегодня сторонником реформ - достаточно просто впечатлительности, внушаемости, "современности". Чтобы плыть по течению и пользоваться похвалами неверов, чтобы принимать комплименты по поводу своей "терпимости" и "открытости" от неоязычников - не надо мужества. [36] Но чтобы быть самими собой при любой погоде - нужно иметь больше твердости. Эту внутреннюю твердость и пытается распылить "дух времени", настойчиво влагая в умы нехитрую мысль о том, что Церковь должна догонять наше время, что мерилом для христианства является постхристианский мир, а совсем не Евангелие . Но на языке сегодняшней прессы "мужественными" называют отступников, безопасно диссидирующих под публичные аплодисменты, а "безвольными соглашателями" ("не решающимися разорвать догмы церковных традиций") - тех, кто остается верен Православию [37] . Христианство сводят к словам, а словами учат играть. В "игровой" |
|
|