"Андрей Кураев. Уроки сектоведения, часть 1 " - читать интересную книгу автора

соответствующую постепенную индоктринацию под их руководством. Маскировку -
вплоть до отрицания. Тем самым человек, думая, что вступает в организацию,
исповедующую одни принципы, на деле попадает в общину совсем иной веры*.
______________
* С поразительной откровенностью мне об этом рассказал "Виссарион",
новоявленный лжемессия из Минусинска. После того, как в ходе нашего долгого
разговора выяснилось, что он не знает религий Востока и Сибири, я спросил
его: как же он собирается объединять то, чего не знает (его секта официально
называется "Община Единой Веры"). На это "мессия" ответил, что название дано
просто для привлечения людей, хотя на самом деле лично он считает, что
буддизм и христианство несовместимы.

Итак, "эзотерический разрыв" есть там, где проповедник разрешает себе
распространять такую информацию о себе самом, о целях своей деятельности и о
своем вероучении, недостоверность, неадекватность которой его же собственным
взглядам ему известна. Он знает о наличии таких учений и обрядов в своей
религиозной группе, о которых группа же не рекомендует ему публично
свидетельствовать.
Соответственно, религиовед должен отнестись к изучению таких традиций
иначе, нежели к изучению обычных философских систем. Если при изучении
последних следует исходить из презумпции внутренней логичности автора и его
повествования, и, соответственно, стремиться к реконструкции такого рода
логики, к ее "пониманию", то при работе с эзотерическими группами текстов
приходится исходить из того, что некоторые из них могут быть не связаны друг
с другом логическим образом. Некоторые тексты могут использоваться
проповедником лишь в педагогических и миссионерских целях, - ради подготовки
неофитов к принятию других тезисов своего учения, которые не столько
вытекают из первых сообщений, сколько отрицают их.
А потому для религиоведа не все тексты, существующие в эзотерической
группе, являются равно репрезентативными и познавательными. Надо уметь
различить: где "прикрытие", а где проскользнули подлинные взгляды
"эзотериков".
Классический труд Е. П. Блаватской носит название "Тайная Доктрина".
Уже это предполагает, что теософия относит себя к некоей сокровенной
школе мысли, которая публично не провозглашала все свои взгляды. Конечно,
сам факт публикации некогда "тайной доктрины" означает, что тем самым она
уже перестала быть тайной. Но тут же появляется следующий вопрос: все ли
"сокровенное" было открыто? Не осталось ли нечто за рамками вообще всех
публикаций, а нечто, хотя и было доверено перу (и затем типографскому
станку), но в рассчете на то, что размноженная таким образом информация не
попадется на глаза "внешним", а будет циркулировать только во внутренних
кружках "посвященных"?
Поэтому первый из вопросов, который надлежит обсудить при начале
религиоведческого исследования феномена теософии - это вопрос о том,
действительно ли существовали тайные религиозные сообщества в Европе и, если
они были, то какова была их этика в случаях, когда им необходимо было дать
автохарактеристику своим верованиям?
Вот свидетельство об одном человеке. После того, как будущий император
Юлиан своим умом уже отринул христианство как "былой вздор" и склонился к
реставрации язычества, до своего воцарения "он стал иным, но гляделся