"Андрей Кураев. Школьное богословие" - читать интересную книгу автора

говорит: "Мам! ну чего ты все плачешь? Ты бы помолилась, что ли!". Мама
начинает молиться, но скоро опять слезы мешают ей обращаться к Богу. Тут
Сережа начинает настаивать: "Нет, мам, ты не отвлекайся, ты молись!..."
Вскоре кровотечение останавливается, и состав крови к утру приходит в норму
(для полноты картины стоит сказать, что в это путешествие они взяли с собой
иконку преп. Сергия Радонежского, которую им подарил в Троице-Сергиевой
Лавре старец Кирилл)...
В знакомой мне семье с сибирском городе Ноябрьск заболел недавно
воцерковившийся мужчина. В течение первого дня его 5-летний сынишка
озабоченно ходит вокруг лежащего папы... На следующее утро больной уже
приподнимается... Максимка вбегает в спальню отца и на бегу спрашивает: "Ты
уже не болеешь?". Получив в ответ - "Уже получше, но все-таки еще болею", -
мальчишка, не останавливаясь, тут же разворачивается в обратную сторону и на
бегу бросает: "Тогда я побегу еще помолюсь!"...
А вот случай, свидетелем которого я сам был. В июне прошлого года меня
пригласили прочитать несколько лекций в Тамбове. Нетрудно представить себе
поезд, который идет из Москвы в начале лета. Вагоны полны детишками, которых
родители конвоируют к бабушкам в деревню. В моем купе едет типично
московская семья. Мама с папой везут к бабушке в деревню двух мальчишек.
Старшему девять, а младшему около шести. Естественно, они видят, что я
священнослужитель, и мама рассказывает, что они тоже "во что-то" верят, что
папа строитель, как-то даже трубы к храму прокладывал. Детишки, мол, тоже не
без Бога растут. "Младший, Сашенька, даже "Отче наш" знает", - мама
хвастается. Тут же малыша поднимает: "Сашенька, ну покажи, как ты знаешь
"Отче наш"!". Обычно ребенку очень не хочется декламировать что-либо перед
взрослыми людьми: что стихотворение, что молитву. И вот Саша "с пятого на
десятое", с огромной неохотой прочитал молитовку (только отстаньте, мол, от
меня). Легли спать. Их станция была часов в шесть утра. За час детишек
будят. Собирают. Буквально без десяти шесть, не доехав лишь несколько
километров до станции, поезд вдруг останавливается. Стоит час, другой. Потом
выяснилось, что в поезде, который шел перед нами, взорвалась цистерна.
Детишки нервничают, родители тоже беспокоятся: их машина из колхоза должна
встречать. И неожиданно мама нервно говорит: "Ну, Сашенька, ты, что ли
помолись!?" Она-то, похоже, даже не всерьез об этом попросила. Но Сашенька
все понял правильно. Встает и работает уже всерьез: "Отче наш, иже еси на
небесех..." Какие-то фразы опуская, слова путая... И когда он сказал
"Аминь" - поезд тронулся. Проехав нужные километры до станции, на которой
юному молитвеннику надо было сходить, и встал там уже надолго. Моих молитв
Господь не принимал...
Приведу еще один пример, который никак не объясняется "влиянием среды":
Сынишка красного комиссара ничего не знал о Боге - даже бабушка, когда тот
спросил про крестик, что это у нее висит на груди, ответила - часы. Но раз,
услышав удар колокола, он сказал: "Бабуся! Понеси меня в церковь; я один
раз, только раз посмотрю на Боженьку - и больше не буду"*.
Так вот, для ребенка это в порядке вещей; для него неестественно быть
материалистом.
Но если естественное стремление ребенка к целостному, мифическому
познанию мира не направить в выработанные культурой формы религиозного
сознания, он будет обречен на индивидуальное мифотворчество и
богостроительство. Табуирование бесед на важнейшие темы приведет к