"Андрей Кураев. Школьное богословие" - читать интересную книгу автора

искажениям его внутреннего мира.
Если среда, в которой живет ребенок, не будет предлагать ему
многомерное, мифологическое, сердечное, живое, осмысление мира, то мир этого
ребенка будет ущербен, ограничен. В 20-х годах в советской педагогике была
попытка запретить преподавание сказок детям, аргументированная таким
образом: "мы готовим инженеров человеческих душ, нам нужны рационалисты, а
все эти Кощеи и Змеи Горынычи - нам абсолютно не нужны". Однако достаточно
быстро выяснилось, что однозначная и плоская рационализация детского мира
уродует психический мир ребенка; он теряет многомерность восприятия мира.
Ребенок же без религиозного воспитания рискует получить не только
психические травмы. Тут речь идет не только о душевном и эмоциональном
голодании. В начале 80-х годов вышла книга под названием "Преодоление
страхов у детей". Жалко, что я не сохранил саму книгу и не помню ее авторов.
Речь в ней шла о ночных страхах детей, об их боязни темноты и одиночества.
Автор же предложил вполне понятную психоаналитическую методику: они просили
детей нарисовать свои страхи. Ребенок своей рукой рисовал причину своего
испуга - и боялся уже меньше.
К книге были приложены эти рисунки. Какие же чудища страшили советских
детей в обществе безвозвратно победившего социализма? Инопланетяне?
Динозавры? Кощеи Бессмертные?... Большинство нарисовали - бесов. Откуда
страх перед чертями в советских ребятах? В те годы бесенок в мультфильмах и
на брелках, в детских раскрасках и книжках типа "Сказки о попе и его
работнике Балде" - очень милое и смешное существо, с которым советские
душеведы предлагали ребенку отождествлять себя. Или его все обижают. Или он
такой озорничок, которого даже и пожалеть можно. Ничего злого и плохого в
нем нет. И вдруг эти дети (из неверующих семей) рисуют не каких-то
инопланетян, монстров и т.д., а именно бесов.
Бабушкиными рассказами здесь ничего не объяснить: во-первых, верующих
бабушек в то время было гораздо меньше боящихся детей, а, во-вторых, даже
верующая бабушка уж точно не станет рассказывать внуку о лукавом, не дав
прежде средств духовной защиты от него. Тогда возникает вопрос: если такое
восприятие у него есть, то не стоит ли дать ребенку опыт общения с этим
миром, который накоплен его народом, накоплен человечеством. То есть
сублимировать, преобразить его личный, пока еще может быть маленький и
довольно двусмысленный духовный опыт, через призму общечеловеческого
церковного религиозного опыта.
Если мы не будем с ним об этом говорить, то он будет вариться в
собственном соку, что может привести довольно к печальным последствиям.
Прежде всего это связано с тем, что мир духовный сложен, он не одной краской
выкрашен, там действительно идет духовная война, как писал Достоевский:
"Здесь дьявол с Богом борется, и поле битвы - сердца людей". Мы, взрослые,
можем договориться: давайте до шестнадцати лет детям ничего о вере, о
религии не говорить. А сможем ли при этом мы с вами к этому договору об
общественном согласии заполучить подпись "Князя Тьмы"? Даст ли он нам
обещание: "Да, да, до шестнадцати лет я ваших детишек трогать не буду. Я не
буду никакие им помыслы навевать, ни злые ни мрачные и т.д."?
Не нужно думать, что силы зла непременно являются в образе Мефистофеля
и говорят: подписывай контракт (хотя мне доводилось встречаться с
сатанистами, именно так рассказывавшими о своих отношениях с патроном). Этот
опыт прилива к сердцу человека сверхчеловеческой ненависти есть у каждого.