"Иван Курчавов. Соглядатай " - читать интересную книгу автора

пристрелю!
- Да куда же мне бежать? - сказал незнакомец, покорно поднимая руки.
Иван уже мог хорошо разглядеть подходившего к ним человека: длинные и
темные усы его опускались вниз, и с них капала вода, волосы, тоже темные и
мокрые, всклокочены, нос крупен и горбат. Этот-то нос и заставил Шелонина
еще больше поверить в свое предположение.
- Турок! - яростно прошептал он. - Смотри, Егор, какой у него нос! У
всех турок, говорят, такие носы!
- Молчи, Ваня! - попросил Егор.
- Молчу, - послушно ответил Шелонин.
- Иди обыщи его: он у меня на мушке!
Шелонин вплотную приблизился к подозрительному человеку. Тот был мокр с
ног до головы и дышал трудно, хватая воздух открытым ртом. Видно, он очень
устал: преодолеть такую реку - дело не шуточное! Но Ивану не жалко турка,
который стоял не шевелясь, с поднятыми руками и терпеливо ждал, когда
молодой русский солдат прощупает его одежду и вывернет все его карманы.
- Ничего у меня нет, братушки мои дорогие! - сказал он, радостно
улыбаясь в свои мокрые, капающие усы; разреши такому - обнимать полезет!
Однако рядового Шелонина не проведешь.
- Помолчи! - сказал он, стараясь быть строгим, но тут же понял, что
должной строгости у него не получилось: турок продолжал добродушно
улыбаться. - Ничего у него, Егор, нет! - доложил он Неболюбову, старшему в
секрете.
- Куда же вы следуете? - уже мягче спросил Неболюбов, переходя на "вы".
- К русским, - охотно ответил тот. - Мне нужно к вашим командирам!
- К командирам мы вас доставим, - пообещал Неболюбов. - Руки можно
опустить... Шелонин, отведи-ка его к ротному, да смотри в оба! -
распорядился Егор.
- Слушаюсь! - четко ответил Шелонин и взял ружье наизготовку. - Пошли.
Бежать не сметь!
Пройдя с полверсты, Шелонин спросил:
- Как звать-то тебя, турок?
- Не турок я, - обиделся беглец. - Если я скажу :вам, что звать меня
Йорданом, вы ведь все равно не поверите!
- Не поверю, - признался Шелонин.
- Тогда ведите поскорей! - попросил задержанный.

II

Йордан, или Данчо, как ласково называли его дома, в раннем возрасте
выказал такие математические способности, что отец не без гордости решил:
быть ему хорошим купцом. И стал возить его по всей Болгарии, понимая, что
это и есть лучший способ научить сына умению вести торговлю. Но сыну
нравилась не сама торговля, когда приходилось нахваливать людям явно плохой
товар или стараться заполучить с них лишнее, а возможность путешествовать по
стране, видеть разные города и всяких людей. Отец обещал ему большее:
показать другие страны, и это радовало его. Вскоре отец определил его на
ученье в Истанбул-Константинополь, и Данчо за короткий срок постиг турецкий
язык. Когда отец наведался в турецкую столицу, он даже поразился, до чего же
свободно говорил сын с турками, словно новый язык стал для него родным.