"Звезда Полынь" - читать интересную книгу автора (Тэйлор Грэм П.)

Глава 4 Переулок Иниго

На площади Блумсбери одиноко стоял какой-то человек в черном сюртуке. Он прислонился плечом к старому вязу, сухая октябрьская листва падала на землю, как дождь из золотых монет. Пытаясь защититься от холодного ветра, который гнал листву по траве, незнакомец поднял воротник и кашлянул. Между вязами паслось несколько толстых овец, они старались держаться подальше от незнакомца, который курил длинную глиняную трубку. Огонек трубки бросал красный отсвет на его лицо.

Часы Святого Георга на высокой мраморной башне, возвышавшейся над городом, пробили четверть. По Лондону прошел слух, что в полночь землетрясение повторится. Мальчики-продавцы газет кричали об этом, бегая по улицам с пачками «Ландон Кроникл». Они пророчили новую катастрофу и призывали жителей города не паниковать. У таверны «Большой бык» собралась толпа: люди Ждали, что скоро земля снова затрясется, снова зашатаются дома, как это было накануне, и небо снова станет непроглядно черным. Над Темзой посреди лилового неба повисла яркая молодая луна. Проститутки Хольборна бродили по улицам, взмахивая длинными юбками и белыми шалями, и приставали к каждому джентльмену в надежде на заработок.

Блейк и Бонэм весь вечер проговорили у открытого окна в обсерватории на четвертом этаже. Они пообедали жареными голубями и скумбрией, отрывая мясо от костей и отбрасывая в сторону хрустящую кожицу. Теперь они ждали, когда небо прояснится. Сильный ветер разогнал облака, и небо очистилось.

Блейк долго возился со своим длинным медным телескопом, стараясь приспособить линзы так, чтобы можно было разглядеть комету. Первый раз в жизни он боялся, что обманул себя, что ошибся, и никакой звезды Полынь не было, что он принял за звезду пятнышко на линзе или отраженный свет какой-то другой звезды. Когда до полуночи осталось совсем немного, он начал лихорадочно осматривать горизонт в поисках кометы.

Бонэм терпеливо ждал, ему хотелось, чтобы его друг успокоился. Он смотрел, как Блейк настраивает окуляр и кольца, а через несколько минут снова начинает возиться с телескопом.

— Она скоро появится, Сабиан. Глаза не подвели тебя. Верь себе: как только пробьет полночь, звезда снова покажется, и ты ее увидишь, — сказал он, стараясь говорить убедительно.

— Да, мы подождем, — ответил Блейк, отходя от телескопа и открывая шкаф в глубине комнаты. — Мне нужно кое-что показать тебе, сейчас самое время.

Блейк вынул большой сверток в шелковой ткани и вернулся в центр комнаты. Там он положил сверток на стол. Пока он снимал шелк, Бонэма охватывало все большее волнение.

— Вот эта книга, Исаак. Она была написана так давно, что теперь никто не знает, чей разум создал ее, — проговорил Блейк. — Не думал, что она когда-нибудь появится в моем доме, но так случилось, и мне надо благодарить звезды за то, что они послали ее мне.

Бонэм в изумлении уставился на книгу в толстом кожаном переплете с пергаментными страницами, исписанными древним почерком. Блейк быстро листал фолиант, пока наконец не дошел до последней страницы шестой главы шестой книги. Его палец метнулся к витиеватой записи на полях.

— Вот, смотри. Это правда! — Он начал читать вслух: — «Полынь… сияющая звезда упадет с небес… и многие погибнут от ее горечи». Она летит к нам, Исаак, мы первые ее увидим, и мы никак не можем ее остановить. — Его глаза пылали от волнения, граничащего с помешательством. — Надо рассказать о ней миру, но я боюсь, что, если мы об этом расскажем, людей охватит страх, и наступит такой хаос, какого мы еще никогда не видели. А если все это окажется неправдой, то я прослыву самым большим глупцом, который когда-либо жил на земле.

— Как ни крути, одни неприятности, — быстро сказал Бонэм, с восторгом глядя на «Неморенсис». — Все равно тебе надо об этом кому-то сказать, а кому еще, как не Королевскому обществу? Ты знаешь, в какое именно место ударит комета, если она все-таки столкнется с Землей? — Бонэм пролистывал книгу, стараясь разгадать странные буквы и вычисления, которыми была испещрена каждая страница.

— Когда комета войдет в Первое Небо, она расколется на тысячи мелких кусочков, — ответил Блейк. — И они все посыпятся на землю. По моим расчетам, на территории от Парижа до Лондона все будет разрушено, моря отравлены, большая часть Земли погрузится во тьму на сотню лет! — Он посмотрел на Бонэма, чье лицо вдруг резко помрачнело в ярком свете свечи. — Как я могу рассказать такое Королевскому обществу? Это ведь горстка раскормленных умников, которые обожают звук собственного голоса. Они наверняка решат, что я просто глуп. — Блейк в волнении зашагал по комнате.

— Нет, не решат, если мы покажем им комету. Надо привести сюда лорда Флэмберга, пусть сам увидит ее, а остальные поверят ему на слово. Я могу договориться на завтрашний вечер. Если мы будем ждать слишком долго, то другие могут заявить, что это они открыли комету. Она твоя и должна быть названа твоим именем, Сабиан. Ради этой кометы ты проделал огромную работу, сложнейшие вычисления, нельзя, чтобы это все пропало даром. — Бонэм схватил Блейка за руку и потряс ее. — Сегодня я поздравляю тебя с открытием, завтра тебя поздравит Королевское общество, а скоро и все человечество оценит твою гениальность. Кто знает, может быть, «Неморенсис» должен изменить весь мир, и тебе доверено донести до нас эту новость.

Стоявший на площади незнакомец в черном продолжал следить за домом, не отрывая взгляда от открытого окна на верхнем этаже. Мимо проносились экипажи и, постукивая через каждый шаг своим жезлом о землю, брел часовой. Никто не замечал ни темной тени под вязом, ни огонька угасающей глиняной трубки.

Аджетта слышала голос Блейка, доносившийся из обсерватории. Она открыла маленькую дверцу, которая выходила в переулок позади площади. Слева Аджетта увидела огни Хольборна, отбрасывавшие зловещие тени на стены домов в переулке. Старой нищенки вроде бы поблизости не было. Аджетта поискала глазами Бандита и громко позвала его. Она была одна.

Аджетта решила побыстрее добраться до улицы. Она подобрала подол длинной юбки, заткнула его за фартук, потом поплотнее завернулась в шаль и бросилась бежать; ее ноги стучали по брусчатке и шлепали по грязи. Она мчалась навстречу свету, понимая, что в толпе людей, собравшихся на улицах Хольборна, ей нечего будет опасаться.

И тут из самой глубины подсознания в голову ей пришла ужасная мысль, что ее преследует какое-то темное существо. Она даже почувствовала его дыхание на своей шее. Волосы на затылке встали дыбом от ужаса, когда Аджетта представила, что к ней тянутся длинные холодные пальцы. Она посмотрела себе под ноги, боясь споткнуться, так как бежать приходилось все быстрее.

Внезапно Аджетте преградили путь, она резко остановилась и упала. Вокруг нее шумел Хольборн. Девочка подняла голову, не в силах прийти в себя после такого столкновения. Над ней возвышался какой-то мужчина, с ног до головы одетый во все черное. Его сюртук был расшит красивой золотой нитью, которая прекрасно сочеталась с массивными пряжками на сапогах. Он внимательно посмотрел на нее и протянул руку.

— Маленькие девочки должны смотреть, куда идут, — сказал он низким голосом с незнакомым акцентом. — Уже очень поздно, а в этом городе много таких людей, с которыми тебе не следовало бы встречаться. — Незнакомец вежливо улыбнулся и помог Аджетте встать.

Аджетта уставилась на мужчину в черном. Он был высокого роста, с узким лицом и огромными зелеными глазами, которые смотрели на нее из-под полей мягкой черной шляпы. Воротник сюртука поднят: дул холодный ночной ветер. Аджетта попыталась вырвать руку, но он крепко сжал ее в своей.

— Такая теплая, такая нежная… — Незнакомец замолчал и заглянул ей в глаза. — Ты — девушка, которая много всего знает. Да к тому же еще и молодая, а это вдвойне опасно. — Он отпустил ее руку. Аджетта не шелохнулась, она словно приросла к месту, на котором стояла, и совершенно не представляла, что делать дальше. — Судя по твоему лицу, тебя ждет важная встреча, на которую ты обязательно должна прийти. Встреча с тем, кого нельзя заставлять ждать. Хочешь, я отведу тебя на эту встречу?

— Вы что, спятили? Или ваш мозг жрут черви? — злобно воскликнула Аджетта.

В эту минуту на высокой башне часы Святого Георга начали отбивать полночь. Аджетта оттолкнула незнакомца и побежала к переулку Иниго. Люди, собравшиеся на Хольборне, замерли и уставились в небо, ожидая новой катастрофы. Вдалеке выстрелила корабельная пушка, и глухой грохот выстрела разнесся над Темзой. В Лондоне воцарилась тишина, народ ждал. Аджетта бежала к переулку, расталкивая людей. Ее никто не замечал, никому не было до нее дела: взгляды всех жителей были прикованы к небесам. Высоко над городом висела молодая луна, небо прояснилось, и в его красоте было что-то первозданное, как будто весь мир был сотворен заново и это была его первая ночь.

С двенадцатым ударом часов Аджетта свернула в переулок Иниго. Сейчас он казался еще темнее и ужаснее, чем вчера. На стене по-прежнему были видны следы крови. Аджетта шла по переулку, не переставая оглядываться, готовая к тому, что из каждой тени на нее может наброситься неведомое существо.

Шум из «Таверны моряков» разносился по всему переулку Пронзительные крики и громкий смех эхом перекатывались среди каменных стен, и от этого в переулке было еще страшнее.

Над дверью таверны висел маленький фонарь, узкий луч света отражался от тумана, который стелился над землей на уровне коленей. Аджетта не видела, куда ступает; в этом тумане мог притаиться какой-нибудь разбойник. Луч света прыгал по полосам тумана, которые собирались вокруг Аджетты, иногда принимая форму безликих призраков.

И тут она услышала стук подков: лошади везли какой-то экипаж. Стук становился все громче, вскоре послышался звон металлических ободов о брусчатку. В свете фонаря Аджетта увидела четверку гладких черных лошадей в траурной экипировке, они скакали по туману, как по облакам.

Лошади были впряжены в красивую карету. На облучке сидел возница, воротник его сюртука был поднят, сзади стояли два лакея с бледными как смерть лицами, в напудренных париках, в ливреях, обшитых галунами. Карета остановилась перед таверной, перегородив Аджетте путь. Из темного укрытия девочка увидела, как возница огляделся, а потом осторожно соскочил с облучка и отворил дверцу. Он заглянул внутрь, затем отступил назад, протянув руку тому, кто сидел в карете.

Аджетта увидела, как из кареты вышла высокая женщина в длинном бархатном черном плаще с капюшоном. Плащ блестел в свете фонаря и, колыхаясь, разгонял туман. Лицо женщины скрывала маска тигра с острыми усами. Усы были усеяны алмазами, а вокруг глаз сияли голубые бриллианты. Ее длинная белоснежная шея поблескивала в сумраке.

Женщина оглядела переулок и позвала:

— Аджетта! Аджетта Ламиан… Мне нужно с тобой поговорить.

Аджетта вжалась в стену, а женщина приказала лакеям спуститься.

— Выходи, Аджетта. Я не причиню тебе вреда, ты можешь мне доверять. — Женщина говорила с приятным акцентом. Голос ее был мягким и удивительно нежным, как будто за свою жизнь она ни разу не закричала и не произнесла ни одного злого слова. — Аджетта, — продолжала женщина, — мне пора ехать дальше, но я должна сказать тебе кое-что очень важное. От этого может зависеть твоя жизнь и жизнь твоего отца. Я знаю, что ты здесь. Выходи, девочка!

Не дожидаясь ответа, женщина развернулась и села обратно в карету. Возница забрался на облучок, взял в руки, затянутые в перчатки, поводья и дал команду лошадям трогаться.

— Подождите! — закричала Аджетта, выскочив из укрытия и подбегая к карете. — Я здесь! Я поговорю с вами.

Дверца открылась. Она была сделана из желто-черного металла, и Аджетта заметила на ней символ, какого еще никогда не встречала. Он не был похож на гербы богатых людей, которые она не раз видела на каретах, проносящихся по Флит-стрит. На дверце черной кареты было большое золотое солнце, в котором светился красный человеческий глаз. Он следил за каждым шагом Аджетты.

Из темноты кареты послышался тихий голос:

— Садись, Аджетта. Мы прокатимся вместе, и это маленькое путешествие изменит всю твою жизнь.

Голос женщины звучал ободряюще. Но Аджетта знала, что только сумасшедший может сесть в карету к незнакомцу. Так погибли многие девочки, которых она знала. Они просто исчезли, а спустя время находили их трупы. Оглянувшись по сторонам, она решила, что бояться вроде бы нечего, и быстро забралась в карету. По спине пробежал холодок.

— От чего ты дрожишь — от холода или от страха перед темной ночью? — спросила женщина, протягивая Аджетте свою руку в перчатке. — Мои друзья уже давно наблюдают за тобой… Им кажется, что ты можешь нам помочь, и более того, они считают, что ты как раз подходишь для того, чтобы стать одной из нас.

Дверца захлопнулась, и карета быстро покатила по мощеным улицам в сторону Линкольнз-инн.

Внутри карету освещала небольшая лампа. Обитые кожей сиденья и золоченая дверца поблескивали в ее красноватом свете. Некоторое время женщина молчала. Она пристально смотрела на Аджетту сквозь украшенные бриллиантами прорези своей маски, внимательно изучая лицо девочки.

— У тебя губы лгуньи, — сказала женщина достаточно громко, чтобы ее можно было услышать сквозь стук колес о мостовую. — Ты часто лжешь, Аджетта?

Аджетта помолчала.

— Иногда, — осторожно ответила она. — А разве другие не лгут?

Она попыталась посмотреть ей прямо в глаза, и женщина улыбнулась.

— У тебя глаза вора, — сказал она. — Ты воруешь, Аджетта?

— Да, если нужно, — отрезала Аджетта, разглядывая дверцу и думая о том, удастся ли ей, если что, выпрыгнуть из кареты и сбежать. Но женщина быстро выставила вперед ногу, отгородив от Аджетты дверь.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты выпала из кареты, — сказала женщина совсем другим тоном. — По крайней мере, пока. Мы еще не закончили.

— Зачем я вам нужна? — спросила Аджетта, пытаясь сохранять спокойствие и отчаянно желая, чтобы с ней сейчас оказался ее верный Бандит и перегрыз этой женщине глотку.

— Сядь и слушай. И прекрати думать о том, чтобы выскочить из кареты и сбежать, — сказала женщина. — Если бы мы хотели тебя убить, мы бы это непременно сделали. Ты бы давно уже оказалась очередной девкой, чей труп вылавливают из Темзы во время отлива…

Карета плавно покачивалась из стороны в сторону, а Аджетта внимательно смотрела на женщину. От нее пахло дорогим вином и анисом. Аджетте был знаком запах аниса — однажды Блейк оставил на столе бутылку с волшебной настойкой. От этой крепкой приторной жидкости у нее заслезились глаза и запекло в носу. Теперь она чувствовала, что вся карета пропахла этим ароматом, одежда женщины пропиталась им, как сильными духами.

— Куда вы меня везете? — спросила Аджетта.

— Недалеко. Здесь ты в большей безопасности, чем на улице. — Женщина поискала что-то в своем плаще и наконец извлекла оттуда серебряную фляжку. — Не хочешь попробовать? Это согреет твое сердце. — Она засмеялась, протягивая Аджетте тяжелую фляжку.

Аджетта отвернулась.

— Это не отрава, — сказала женщина, отвинтила серебряную крышку, поднесла фляжку к губам и сделала большой глоток.

— Ну, видишь? Не буду же я травить саму себя. Держи. Нам предстоит стать друзьями надолго. Гебе придется научиться доверять мне, и это неплохое начало. — Женщина снова протянула ей фляжку.

— Раз мы должны стать друзьями, то можно мне увидеть ваше лицо? — спросила Аджетта, осторожно беря в руки фляжку.

— Тебе может не понравиться то, что ты увидишь. И вообще, будет лучше, если ты будешь знать только мое nom de guerre — одно из моих боевых прозвищ… Зови меня Йерзиния. — Женщина улыбнулась, и Аджетта увидела, как ее глаза, яркие, как бриллианты, вспыхнули под маской. — Ну же, пей! Эта жидкость не причинит тебе вреда, наоборот, тебе станет лучше. Она расслабляет разум, освобождает душу и согревает тело. — Йерзиния радостно передернула плечами и захихикала.

Сильный запах из фляжки ударил Аджетте в нос. Прежде чем поднести ее ко рту, Аджетта поколебалась, понимая, что, сделав один глоток, она может навсегда покинуть мир живых.

Йерзиния как будто читала ее мысли. Она сказала:

— Мы станем сестрами, и я буду заботиться о тебе. Тебе больше ни о чем не нужно будет беспокоиться. Я могу освободить тебя от горшков и кастрюль, от мытья полов и раздачи обедов. Скоро тебе не придется носить еду в Ньюгейтскую тюрьму. — Она замолчала и снова улыбнулась. — Я знаю, что тебе не нравится, как тебя разглядывают заключенные. Давай, выпей за новую жизнь.

Аджетта сделала большой глоток, и аромат остался на ее языке. Она откинулась назад, впервые расслабившись на мягкой коже сиденья. Карета приятно укачивала ее, как корабль, а согревающая жидкость разлилась по телу, напрягая каждый нерв, наполняя каждый мускул и каждое сухожилие новой жизнью.

Аджетта почувствовала себя очень бодрой, ее омывали волны радости. Ее переполняло огромное чувство любви ко всему вокруг. Она быстро выпила еще, стараясь сделать глоток побольше, надеясь, что жидкость никогда не закончится, что от каждой капли ей будет становиться все лучше и лучше.

Йерзиния взяла у Аджетты фляжку, чтобы отпить самой.

— Я прекрасно помню то чувство. Ты никогда не забудешь день, когда ты пила абсентиум в первый раз. В нем сокрыта волшебная сила, эта сила меняет душу, освобождает тебя, и ты паришь, как орел.

— Она схватила Аджетту за правую руку и вдавила большой палец в ее ладонь. Когда она прижала палец еще сильнее, ладонь начало жечь. Не чувствуя никакой боли, Аджетта смотрела, как от ее кожи поднимаются струйки дыма и извиваются в воздухе, подобно болотным бесам.

— Запомни, Аджетта, счастье и удовольствие гораздо важнее, чем воля любого бога. Сегодня ты станешь взрослой. Сегодня ты начнешь жить для себя, а не для отца или Сабиана Блейка. — Йерзиния поднесла руку Аджетты к своему рту и подула на ладонь. — За свою жизнь ты совершила много всякого, чтобы тебя вздернули на виселице в Тайбурне, и не раз. Я могу спасти тебя. Воруют только дураки. Скоро ты поймешь, что перед тобой открывается другой мир, мир, в существование которого ты раньше не верила.

— Что я должна сделать? — спросила Аджетта. Ей казалось, что она разговаривает с кем-то во сне, она не была уверена, что вообще произносит какие-то слова.

— Ты скоро узнаешь. Это придет тебе подобно мысли, подобно видению, которое никогда не исчезает, подобно мечте, которую надо осуществить, или желанию, которое ничем невозможно удовлетворить. Тогда ты поймешь, что тебе надо сделать, и мы снова встретимся… Совсем скоро.

Карета резко остановилась, и Аджетта чуть не упала с сиденья. Один из лакеев спрыгнул на землю и открыл дверцу. Аджетта выглянула на тускло освещенную улицу Лондона. Она чувствовала запах реки и слышала крики лодочников, громко перекликающихся друг с другом перед последней за день поездкой. Часовой прокричал, что сейчас час ночи и в районе все в порядке, и постучал жезлом о стену.

— Лондонский мост, — тихо сказала Йерзиния. — Здесь живет один человек, с которым тебе надо встретиться. Придешь сюда в воскресенье утром, прежде чем отправиться к Блейку. Найдешь магазин, в котором продают книги. У продавца кое-что есть для тебя, оно тебе понадобится.

Лакей протянул руку, помог Аджетте выбраться из кареты, потом быстро захлопнул дверцу и запрыгнул на свое место. Как только щелкнул замок, возница тронул поводья, и карета поехала по брусчатке Бишопсгейта. Четверка черных лошадей в траурном убранстве стучала по мостовой железными подковами, из-под которых сыпались искры.

Аджетта осталась одна. Абсинтиум исчезал, как заходящая луна, его действие становилось все слабее и слабее по мере того, как удалялась карета Йерзинии. Ночь показалась девочке холоднее, чем раньше. Аджетта поплотнее закуталась в шаль, чтобы согреться. Она посмотрела на свою руку, которая болела, как от свежего ожога. В центре ладони остался черный отпечаток большого пальца, он пересекал линию жизни. Аджетта поплевала на ладонь и потерла отпечаток большим пальцем другой руки. Ладонь заболела еще сильнее, ожог увеличился прямо у нее на глазах и принял форму большого красного глаза с черными краями. Рука начала пульсировать. Аджетта быстро завернула ее в передник, прижав влажную ткань к ране, и неуверенно побрела от Лондонского моста к Бишопсгейту.