"Павел Григорьевич Курлов. Гибель Императорской России " - читать интересную книгу автора

жаль", - последовал краткий ответ, и разговор наш прекратился. Я не мог в ту
минуту объяснить себе хорошенько значение этого разговора, но понял одно,-
что власти нет. Я ясно представил себе моего старого однополчанина А. Д.
Протопопова, произносящего в своем кабинете длинные монологи и не могущего
ни на что решиться, и совершенно бездарного, безвольного и даже неумного
главного начальника Петроградского военного округа, генерал-лейтенанта С. С.
Хабалова, в руках которого, к несчастью, была в эти тяжелые минуты
сосредоточена вся военная и гражданская власть в столице.
Утром 28 февраля, в первый день так называемой русской революции
(некоторые наивные люди называют ее даже великой), я был арестован. Семь
месяцев просидел в одиночном заключении в Петропавловской крепости и в
Выборгской одиночной тюрьме и затем был переведен под домашний арест
вследствие тяжкой сердечной болезни и отсутствия у следственной комиссии
серьезных против меня обвинений. Только освободившись от тюремного
заключения, я из старых газет, которых в крепости мне не давали, понял
истинное, ужасное для меня значение телефонного разговора с С. Е.
Крыжановским. Оказалось, что он телефонировал тогда из Мариинского дворца,
где в тот роковой вечер собрался растерявшийся Совет Министров, в заседании
которого принимали участие некоторые из великих князей и выдающихся членов
Государственного Совета. Председатель Совета Министров князь Голицын,
занимавший этот пост около полутора месяцев и совершенно к нему
неподготовленный при новых условиях государственной жизни[1], предложил С.
Е. Крыжановскому пост министра внутренних дел и на его замечание, что
министром состоит А. Д. Протопопов, получил ответ, что Протопопов уже уволен
от должности и находится в Мариинском дворце в совершенно расстроенном
состоянии. На это С. Е. Крыжановский сказал: "Я не считаю себя вправе
отказаться в настоящую минуту от вашего предложения, но ставлю непременным
условием, чтобы генерал Курлов был одновременно назначен товарищем министра
внутренних дел и командиром отдельного корпуса жандармов и чтобы в его руках
была сосредоточена высшая командная власть над расположенными в столице
войсками".
На выраженное князем Голицыным согласие С. Е. Крыжановский просил
разрешить ему переговорить со мною по телефону, а когда получил мой
отрицательный ответ, отказался занять пост министра внутренних дел и тщетно
пытался только уговорить и успокоить А. Д. Протопопова.
Нельзя себе представить, какие тяжелые переживания я испытал при этом
сообщении! Мне представилось, что если бы из того краткого и неясного для
меня разговора я понял, что С. Е. Крыжановский высказывает мне не свои
мысли, а делает серьезное предложение, которое я в такую минуту, конечно, не
преминул бы принять и, став во главе знакомого мне дела, может быть, успел
бы сделать что-нибудь для спасения трона и династии или погибнуть вместе с
нею.
Пала вековая Императорская власть!
Россия пережила опыты управления государственных младенцев Временного
правительства, выпустившего власть из своих рук почти с первых дней, подпав
под влияние Совета солдатских и рабочих депутатов и, наконец, передавшего
ее, хотя и вынужденно, в руки большевиков - вконец погубивших Россию.
Я не могу в силу моей продолжительной службы Императорской России не
попытаться на страницах этой книги остановиться над происшедшими событиями и
разобраться в их причинах.