"Гасьен де Куртиль. Мемуары мессира д'Артаньяна " - читать интересную книгу автора

натворил кучу ошибок, из желания применить буквально все, что они мне
сказали. Как только я видел, что мне упорно смотрели в глаза, я тут же
находил повод повздорить с людьми, не имевшими частенько никакого намерения
нанести мне оскорбление.
/Надругательство в Сен-Дие./ Впервые такое приключилось со мной между
Блуа и Орлеаном, стоило это мне немного дороговато и должно было бы сделать
меня мудрее. Моя лошадка настолько утомилась от дороги, что едва ли была в
силах поднять хвост, и вот местный дворянин посмотрел на меня и моего коня
презрительным взглядом. Я прекрасно видел и его самого, и ту улыбку, какой
он невольно обменялся с двумя или тремя особами, что были вместе с ним; все
это происходило в маленьком городке под названием Сен-Дие, - он приехал
сюда, как я узнал потом, чтобы продать здесь леса, и стоял с торговцем, к
кому он и обращался, а также с нотариусом, устраивавшим сделку. Его улыбка
была мне так неприятна, что я не мог помешать себе засвидетельствовать ему
мое неудовольствие в очень обидных словах. Он был намного более мудр, чем я,
он сделал вид, что не слышит - либо он принял меня за ребенка, не могущего
его оскорбить, либо он не хотел пользоваться превосходством, каким, по его
уверенности, он обладал надо мной. Ибо он был крупным мужчиной в самом
расцвете сил, и можно было сказать, осмотрев нас обоих, что я, должно быть,
сошел с ума, осмелившись атаковать особу вроде него. Однако за меня был
довольно-таки добрый рост, но всегда кажешься ребенком, когда тебе не более
лет, чем мне было тогда; все, кто были с ним, превозносили про себя его
сдержанность, в то же время ругая меня за неуместную выходку. И только я
принял все это иначе. Я нашел, что его презрение еще более оскорбительно,
чем первое надругательство, что, как мне казалось, я получил. Итак, теряя
уже совершенно всякий рассудок, я пошел на него, как фурия, не принимая во
внимание, что он-то был на своей земле и что мне придется помериться силами
со всеми, кто составлял ему компанию.
/Головомойка./ Он повернулся ко мне спиной после того, что произошло, и
я крикнул ему сначала взять шпагу в руку, потому что я не тот человек, чтобы
атаковать его сзади. Он же настолько меня презирал, что, как ребенку,
посоветовал мне проходить своей дорогой, вместо того, чтобы сделать так, как
я ему говорил; я почувствовал себя в таком раздражении гнева, - хотя обычно
я всегда был довольно сдержан, - но тут я нанес ему два или три удара шпагой
плашмя по голове.
Дворянин, звавшийся Росне, в то же время взял шпагу в руку и пригрозил
мне, что он не замедлит более заставить меня раскаяться в моем
помешательстве. Я не придал значения тому, что он говорил, и, может быть,
ему пришлось бы потрудиться исполнить обещание, когда я почувствовал себя
осыпаемым ударами вил и палки. Двое тех, что были вместе с ним, причем один
из них держал в руке палку, которой обычно измеряют деревья, первыми
набросились на меня, тогда как двое других нырнули в ближайший дом подыскать
другие орудия, какими они собирались меня атаковать. Поскольку они захватили
меня сзади, я вскоре был выбит из боя. Я даже упал на землю, с лицом,
залитым кровью из раны, нанесенной мне ими прямо в голову. Я крикнул Росне,
видя надругательства, каким меня подвергали, что это совершенно недостойно
честного человека, за какого я его поначалу принял, если в нем есть хоть
немного чести, он не может тайно не упрекать себя в том, что терпит подобное
гадкое обращение со мной, я-то его счел за дворянина, но теперь ясно вижу по
его поведению, он просто ничтожество, и он хорошо сделает, приказав